Ну, и холодно же! Солнце уже проснулось, облака везут из-за моря настоящую весну. Но какой у нее долгий путь!
ДальшеБрр…Право, скорее бы прийти к огню. И книга как-то странно потяжелела.
В следующий раз, когда пойду в казематы, непременно захвачу имбирной настойки. Им там, должно быть, совсем тяжко находиться между зимними холодами и весенними утренниками.
Опять разговоры с тем заключенным. Блестящий ум, хоть и еретический.
Он не жалуется. Никогда и ни на что. Даже странно. Чем спасается? Ведь не молитвой. Отнюдь. Стоицизм? Не похоже. Только хочет взглянуть на солнце. Шутит, что ему надоело видеть мир распавшимся на неровные квадраты. Сравнивал весеннее утро с юным, еще не проснувшимся сердцем. Удивительно. Шутит и презирает холод. Наделил же Господь здоровьем!
Сердце…Сколько пришлось выслушать исповедей, а, все же, не понятно, отчего так больно, когда оно просыпается? Отчего такое смешение чувств, будто птицы поют все разом? Ведь не мои же слова. А тех, кто отважился…
Он говорил, что это не грех. Он спорил и настаивал, что так тоже можно узнать Бога. Сердце, мол, становится таким же тяжелым, как эта книга, и приобретает такую же мудрость. А еще…еще…некоторых несчастных весна сводит с ума. И это, якобы, блаженное безумие. Вспоминал о том, как сам повредился рассудком, увидев на пасхальной мессе одну красавицу. Разум покинул его настолько, что он позднее женился на той девушке.
Ох, о чем это я думаю?! Придется просить для себя епитимью. Весна…Скорее бы увидеть, как снег сползет в каналы, и пробудятся сады. А в Севилье уже давно цветенье. Задумался. А надо бежать! Падре Томас ждет псалтырь, а я тут в праздномыслии упражняюсь. Да еще в пост!
Дорогие ПЧ, заранее извиняемся за наш непотребный зайцефлуд.Но сейчас снова будет порция "малины" или "морковки" Просто - не зря же пошилась зимняя одежка, а в солнечной Бразилии Карибщине снега не найдешь...
Мы снова заглянули в записи Ричарда и нашли там один любопытный отрывок. Можно сказать, маленькую историю...
***
октябрь 1664 г.
В одном из портовых городков Бретани стоит маленькая церквушка. Трава за ее оградой до поздней осени остается зеленой. Даже когда первый снег покрывает все вокруг белой мукой, кладбище, что у западной стены этой церкви, имеет торжественный вид. Там легко дышится живому, и, должно быть, спокойно спать ушедшим. Вопреки общему порядку одна из могильных плит обращена в сторону моря. Единственная, где выбита надпись на языке по ту сторону Ла-Манша. Здесь покоится английская леди. Холодный ветер войны заставил ее доживать свой век здесь. Она ушла до срока. Но страстно желала вернуться домой…
В церквушке есть старинный алтарь. Пешей толпой на нем водружены фигуры святых. Кажется, еще столетие назад они были чудесно окрашены. Кое-где на темном дереве видны следы краски. Все лики темны, но возвышенно смотрят на прихожан. Все. Кроме одного. В центре, будто паря на невидимом облаке, находится фигура Мадонны. Она одна предстает в этом собрании во всем цвете. Очи долу, на губах словно застыло благословение. Из-под светлого покрывала льется на плечи и лоб свет золотых волос…
Однажды молодой джентльмен, приезжавший сюда навестить покойную, увидел возле алтаря старого знакомого. Естественно, надо ли удивляться? В порт многие заходят, и мало ли кто нуждается в утешении и молитве. Но молодой человек не ожидал, что судьба может так пошутить. - Какая чудная здесь Богоматерь. - Прекрасный образ… сеньор. Зачем Вы здесь? - Приехал оплакивать свою Мадонну.
Молодой человек ничего не ответил. Лишь отвесил сухой короткий поклон, еще отвечающий приличиям, и резко развернулся на каблуках. И немедля покинул церковь. Он долго бежал…пока совсем не сбил дыхание и не запутался полами сюртука в зарослях утёсника. Все мы от чего-то убегаем. И он бежал. От собственного гнева.
Место на кладбище надо было оставить французам.
А паладин из солнечных испанских земель остался. С благоговением и скорбью, будто крестоносец за поруганный Град Господень. Тысячи таких с высушенным песками Палестины сердцем шли за ликом своей Богоматери. Поэтика? Возможно. Если забыть о бесценных навыках грабежа, приобретенных святыми воинами.
Сколько еще лиц Непорочной Девы видел потом наш англичанин… Десятки. В католических краях. Склоняя свою беспокойную голову перед их образами, невольно вспоминал те слова.
Как только ни звалась Богоматерь у господ-испанцев: Морская звезда, Заступница и Помощница, Скорбящая…и Одинокая Мадонна… В храме ли, в часовне ли за резными воплощениями Девы угадывались лица местных женщин. За намоленной годами святостью скрывались любовно выточенные черты милых смертных, которые когда-то привлекли художника.
Предположение ложно и содержит богохульство? Да чхали мы на эти умозаключения!
Достаточно посмотреть в темные глаза одной прекрасной сеньоре. Она сумела одолеть скорбь своего паладина. Будто вобрала ее в себя. Есть в ней, сильной, подобной прекрасному толедскому кинжалу, неизлечимая грустная нежность. Его Мадонна. Теперь другая. И волосы ее черны, как ночь в Альгамбре. Только породить она не может ни святого, ни грешного…Ни мать, ни жена. Не плодоносная почва, но спасение. А оно дороже стоит, чем все цветущие сады.
В душном зеленом аду, где, будто филистимляне, рыщут полчища москитов, усталость ложится на тело двойным бременем… Память стирает даты и лица. Их слишком много. И все они выцветают. Как святые на том старом алтаре. Белый песок побережий вздымается под ногами снежной поземкой.
В море все проще. Потому что там Бог – единственная условность.
Едва нога касается земли, ты снова отправляешься на поиски. Манят тебя отнюдь не Грааль и не старые часы, которые проиграны в карты почти год назад. Это добро искать бесполезно.. И не плотская жажда мучит тебя. Ты ищешь покоя. Потому что соленые ветра растрепали душу.
Да, друг мой, стихи тебе не писать. Провалишься.
Продолжим, коли время есть, и душа требует излияний в духе Вергилия.
…Ты, словно по наитию, оглядываешься на твоего испанского товарища по несчастью. И несчастье у вас одно: вы сами. Перед тем, как выползти из своего логова, твой приятель вкушает отдохновение. Возле своего алтаря.
А откуда тебе черпать силы, чтобы смотреть ему в глаза? Вообще смотреть, думать, действовать? Положить бы голову на колени к своей милой святой. Чтобы заставила забыться. Чтобы смыла вкус крови с губ, напитав измученный рот гранатовым соком. Пусть опутает мысли своими золотыми волосами. А ты, благодарный проситель, еще долго будешь лелеять тепло, что она тебе отдала.
Незримая, недосягаемая порою, она всегда заслоняет крепким щитом тебя и тех, кто рядом, от бед, что творятся вокруг. Даже если эти самые беды - дело твоих рук. Ты помнишь: она есть на свете. Парит над всеми. Только остановись. Взгляни вверх. Увидишь: очи долу, а из-под белой мантильи выбилась непослушная светлая прядь… Эдак мы дойдем до Ноева Ковчега, приятель. Впрочем, зачем идти так далеко?
@музыка:
Праведным тебе уж давно не стать. Только в этот раз не смотри, не думай - не убежать от Мадонны глаз...
Итак, в очередной раз собираемся с мыслями и строим коварные планы... На очереди - Кинир (хотя бы сапоги ему сделать, парик подождет ), дошить наряд Соледад, сделать отделку платья Этар и Аэрин. Кроме того впереди подготовка реквизита, призванного показать романтику колониальной жизни )
В самое ближайшее время ещё одна Соня сядет на обитсу-тушку (даа, нам понравилось, определённо). А ещё - надо сделать для Эрмилены давно обещанную сказку.
“Быстро же господа оценили прелесть обстановки. Сам пришел. Будто венчать нас собрался. Веселая же будет свадьба, сеньор”.
“ Зачем он устроил этот бессмысленный торг? Подобные пафосные жесты не в его характере. Ему явно что-то нужно от ситуации. Только что? Освободиться от кандалов ему и так помогли обстоятельства… Заговоренный он, видимо: качка утихла. И ветер наверху не так зол. ”
- Ты звал меня?
- Радость моя, ничего не нужно.
- Ты требовал. И должен получить, что желаешь. Иначе, зачем эта комедия?
“Посмел коснуться моей дочери! Наглость смертника? Решил оскорбить меня напоследок…”
- Хочу выиграть свободу.
Теперь послушай меня: мы с тобой сильнее всех страхов. Верь мне…
А этого не было.
“Клянусь, если доживу до утра, сам тебя убью…”
“Ничего не поделаешь, ради такой все стерпеть можно.”
- Это есть, Рикардо. Как боль от кандалов в твоих запястьях.
- Сейчас оков не будет. Иди. Не хочу, чтобы твое платье намокло совсем.
- Ведите меня. -Расковать его.
“ Как боль…от кандалов…Ничего…еще посмотрим, чья возьмет…Боже, дай силы …”
***
***
- Вы живы, сеньор?
- Да, кажется, легче, ваша светлость.
- Стало как будто тише?
-Мы вошли в Око Бури*. - Хвала Господу…
***
Волны еще не расстались с ночным беспокойством, но уже приветливо лижут борта. Рассвет пришел сизый, едва сумев распороть первыми лучами солнца тяжелый полог уходящего шторма. Шкафут во власти сна. Усталые люди спят вповалку, где смогли упасть. На палубе юта тишина, штурвал закреплен намертво, и вахтенные лежат, прислонившись к перилам, но они не видят снов. Сквозь палубный настил темными струйками сочится их кровь… На пустых шлюпбалках** тоскливо поскрипывают тали***.
*Око Бури- зона затишья посреди тропического шторма. **Шлюпбалка - устройство для спуска шлюпки с борта корабля (судна) на воду и подъёма её на борт. ***Тали - оснастка шлюпбалок для подъема и спуска шлюпки
@музыка:
Руль в наших руках, значит будем рулить. И выбросьте компас к подводным чертям!..
- Плохо дело. Погода – дрянь. Сейчас прикажете их повесить?..
- Приказываю.
- Ваше сиятельство, повремените.
Негоже сейчас сеять смерть.
- Вы бы помолчали, сударь. Лежите, коли Вам так плохо.
Капитан де герра*.
- Ваша Светлость, я согласен с капитаном. Рулевой сломал ногу, сеньор капитан слег. Небывалое дело.
- Хорошо. Подождем до утра.
***
- Что ты взялась, милая? - Дождь пошел¸ слышишь? Качает сильнее…
- Я не уйду. Все будет хорошо. - Я не боюсь, папа.
- Нет, еще не время для молитв.
***
- Что нам делать, капитан?
-Помощник рулевого не справляется. Мы сбились...
- Вот как. Будь мы на суше, по-другому бы поговорил с Вами, любезный.
На борту моя дочь, Вы понимаете?! Девушка, сеньор!
Которой придется умирать в компании бездарных трусов, которые смеют называться моряками.
- На все воля Божья, Ваша светлость. Команда делает, что может…а мне..не подняться…
-Воля. Божья. Сеньор, у нас в трюме находится командор** английского Королевского флота. Нужно заставить его встать за штурвал.
- К-кого, простите? Эспаду?
-Именно.
***
- И не подумаю. Здесь сыро, но нет дождя. Посему ступайте наверх, сеньор.
-Тебя никто не спрашивает. Вставай!
Или прострелю тебе голову.
- Извольте. Так даже лучше. Не придется хлебать морскую воду.
- Эспада, капитан и Его Сиятельство обещали сохранить вам жизнь.
- Очень рад, но это не в их праве сейчас. Еще пару часов, сеньоры. Ступайте молиться.
- Добить их, сеньор! И дело с концом. - Стоять.
Послушай, на корабле молодая женщина.
“А спасение-то на поясе висит.
Давайте, капитан, пускай уши развесят”.
-Решили спрятаться за юбку? Что ж, я пойду к штурвалу… но только если получу поцелуй дочери губернатора.
-Дьявол!
- Давайте, давайте, сеньоры! А то опоздаем на акулий пир.
- Хватили, сэр.
-Т-с-с-с…посмотри мне на руки.
- Хо-хо, молодец, парень.
- Первое: сейчас будет спектакль, во время которого тебе, Джон, нужно освободить Люка. Задачу понял?
- Да, сэр.
- Второе: Люк, когда меня уведут, выбирайтесь на квартердек и займитесь шлюпкой. До рассвета не так долго - вы должны успеть. И не вздумайте сгинуть! Третье: меня не станут приковывать к штурвалу, поэтому ваше дело - вахтенные на корме. Вопросы?
- Все понял, сэр.
- Выше нос, Джонни, сейчас будет тише. Они пытаются встать носом к ветру. Если нас не развернет.
*Капитан де герра - командир солдат на испанском судне. **Командор, или коммодор - звание в Английском флоте. Его получал капитан на определенную компанию или на более долгий срок, в зависимости от решения адмиралтейства. В ведении этого офицера находилось командование эскадрой. Он имел право выбрать себе флагман и иметь собственный вымпел.
@музыка:
В многих знаниях - много горя, я воистину черный вестник! Я играю чужой судьбою с оголтелою бурей вместе...
К нам уже Праведницы на крыльях слетаются, будто на медовую коврижку.
- Отстань, дай поспать…
-Богом клянусь, у нас гости, сэр.
- Вот уж кого не ждали.
- За просмотр бродячих уродцев платите мараведи*, сеньорита.
- Не нужно так.
Возьми..те.
- Спасибо. Люк, отдай мальчишке.
Намаялся совсем…
- На, брат, пей. Что-то ты скис. Ничего, скоро посвежеет.
- Уходи отсюда. Иначе поплатимся все.
- Я сейчас уйду.
Ты… Болит?
- Все хорошо. Ступай. Вахта меняется скоро. ъ
- Скажи, ты говорил правду отцу? Я слышала… - Пустяки. Суета. Вечером все пройдет, правда. А завтра вы уже будете в Маракайбо**.
- Нет! Я не хочу. Не допущу.
- Ничего не изменишь, mi luz. Иди.
- Что я могу сделать?
- Дай шпильку.
- Будет буря, да? - Откуда ты знаешь?
- Знаю. Про штиль и солнце знаю. Скажи, ты – это ты? - Я. Ступай. Ничего не бойся. Господь не допустит плохого с тобой.
- Рикардо… -Ступай, говорю.
“Дела…Даже умирать расхотелось. И зачем ты привел ее, Господи? Зачем не уберег, пустил на это судно? Черт бы побрал нас со всей требухой, но ей-то за что мучиться? Дурной господин, жестокое сердце! Огради ее от беды нашей!”
- Какая женщина, сэр…
- Смотрите-ка, ожил. На волоске от смерти, а все о том же думает.
- И не только я.
- Заткнись.
*Мараведи- медная испанская разменная монета(равна 1/700 песо). ** Маракайбо - город на побережье одноименного озера. Венесуэла.
@музыка:
Такой покой находишь там, что если даже ходишь там, то все равно сидишь!..
Господи, почему так трудно выбирать? Малодушная. Боишься. За себя? Да что тебе может быть?
Нет. Не за себя боюсь…Их убьют, если попадусь.
Но неужели смертникам откажут в последней милости? Там духота и жар. Они сидят без воды.
Без воды…Но он ли это? Может, море на нас морок наслало?
И не человек он, а Дон-Непогода…Матросы-богохульники или мы чем воду прогневили?
Матерь божья, они там жаждой томятся, а ты сказки вспоминаешь! Вперед!
Если подумают остановить, отвечу: ”Ищу батюшку. Офицеры сказали, что он осматривает пороховую камеру”.
Глупо, но действенно. Смелее, улыбку лучезарную подари. Пусть порадуются. А кто посмеет спрашивать еще? Проводят к отцу – и дело с концом.
А если попадусь, оправдаюсь своим любопытством. Да-да: с заключенными не говорила, но …захотела на них посмотреть…
Ужасно. Главное, отважно врать.
А если отцу понадоблюсь? Ничего, Карлита поможет. Не зря она из девушек самая верная. Бедняжка, тоже натерпелась страху: первый раз на борту, и грядет Шторм.
Ты сможешь. Ты справишься…
Да, пройти нужно совершенную малость: до большого люка.
Господи, как бы пересечь шканцы?
Так, кто у нас на мостике?
Сеньора -Удача меня обожает: оба капитана и еще какие-то офицеры.
Элисия, ты в западне. Крепись!”
- Нужно укрепить такелаж, ветер придет совсем скоро. Запад уже темен. Через час – два, жди первые шквалы.
- А Эспада хитрец.Ежели повременить с веревкой, то он вкусит все радости бури вместе с нами.
- Кто его знает, зачем шел так близко к нам, может планы имел на корабль? И сдался, вот что удивительно. Такие, как волки, стоят до конца. Пока зубы не сломают.
- Что теряться в предположениях? Он в трюме – сие не опровергнешь.Надо бы еще наряд к ним спустить. Обессилевший зверь –все равно зверь.
- Люди должны отдыхать. Скоро представление. - И, все же, я распоряжусь.
- Знаете, что о нем говорили в Гаване? - Поделитесь.
- Рассказывали, что он подошел на таком же суденышке к “Нуэстра Сеньоре”* и без единого выстрела выпотрошил ее трюм.
-Хо-хо, недаром поговаривают, что этот негодник еще и обольститель. Возможно, слух ползет от тех, кто “Cевильского Гостя” забыть не может.
“Заняты разговором. Ну, же. Надо решаться.
Сейчас или никогда. Вперед. Только не останавливаться…
Пресвятая Дева…матросы своим делом заняты.И никому нет дела до меня. А вот и лестница”.
*"Нуэстра Сеньора" - сокращенное название галеона "Нуэстра Сеньора Глориоза" - "Прославленная Наша Госпожа" (одно из многочисленных имен Богородицы).
@музыка:
И стоит лишь отвернуться , а небо уже другое. И все что казалось бесспорным, поставлено под сомнение...
Вопрос будет владельцам и (или) знатокам паричковых тоннеромужчин ) Нашему Киниру (Энди Милз) нужен другой парик. Вместо его короткой стрижки - длинные волосы. Хотелось бы спросить, можно ли такой вообще найти ( и какой размер)? Или лучше освоить изготовление паричка самим? В общем, задумались серьезно
Вот тут www.diary.ru/~ronwen/p168246540.htm наконец-то немного собрали в список всех наших кукложителей. Решили составить перепись по типам кукол. Можно потом будет составить отдельную перепись по персонажам. Фотографии и имена добавим по мере их обретения и доведения образов до конца.
- Снова страдаете от скуки? - Осень…навевает тоскливые мысли…Зима уже отправилась в поход.
- Тоска?
- О лете. Листва чахнет и умирает. Вот посмотрите, уже мертвый…
Деревья дрожат от страха, что скоро оголятся их ветви.
- А мне кажется, у кленов бал, они нарочно нарядились в червонное золото. Липы тоже оделись под стать кавалерам. Ветер сочинил им новые танцы. Нынче в моде кружиться до упаду, обратив взор к солнцу...
- Красивая смерть. В танце. Хотела бы и я так: в золоте и до потери сил. О чем Вы думаете? Вы где-то далеко. Бродите по заснеженным холмам?
- Зачем торопиться? Снег ляжет нескоро. Они еще успеют наплясаться. А я поймать солнечный луч. Какой здесь, все-таки, воздух. Удивительно…
- Помните, Вы обещали мне сказку?
- Обещал. Слушайте. Только сказка ли?
В одном маленьком городе, который, впрочем, мог гордиться соборной площадью, жил подмастерье. Вот уже пятый год он постигал секрет часовых механизмов: точил шестеренку, подвешивал гирьки, вправлял пружины. Ему казалось, что даже у него в голове качается маятник и бегают стрелки. Мастер у него был суров и строг. И маленькому подмастерью поскорее хотелось сделать свой шедевр. ”Будешь спешить – убежит от тебя время”. - говорил Мастер. Спешить? Как тут не спешить, когда вся жизнь проходит между чердачным окном, объедками с чужого стола и мастерской? Осень уже хозяйничает на улочках, бросая под ноги крохи янтаря. Небо нависло тяжелым пологом. Студеное дыхание сентября врывается в легкие…
Дождался Ученик своего часа, изготовил чудный механизм. Он показывал не только время, но фазы луны. Часы продали дорого. Счастье улыбнулось маленькому торопыге. Жизнь новоявленного мастера мало изменилась, разве только домом обзавелся и красной вывеской, которую давно хотел. Он сидел, ссутулившись в тесной мастерской, и трудился так, будто подогняли его железным прутом. Сделать побольше, по-быс-тре-е…Побольше и побыстрее. “А то не успеется. Больше сделаю – больше смогу. Быстрее сделаю –больше увижу. Ведь так хочется съездить на ярмарку в соседний городок. Там поесть вкусных колбасок, пивом порадоваться. Так. Работать. Работать. Быстрее. Быстрее…”
На ярмарку он поехал. Только на весеннюю. И урвал колбаску. По привычке быстро прожевал. Пробежал прилавки и поехал домой…Так всегда. Побольше и побыстрее. Удивительно, как только невесту свою заметить успел по дороге в мастерскую. Женился так же быстро. Даже проповедь пастора слушать не стал. Торопился часы закончить… Есть ли надобность перечислять, что же он сделал в жизни?.. Одно знаю точно: часы он не ломал, а делал исправно. Но должно же было случиться такое, что заставило бы этого неутомимого бегуна остановиться.
-Должно. Только что?
-Осень. Засохшие листья у крыльца. Седые пряди паутинок на окнах. Белые пряди, в спутанных волосах. Мастер проснулся непривычно поздно и, к своему удивлению, обнаружил в зеркале незнакомую физиономию. Присмотрелся внимательней. И узнал, наконец, себя. “Эх-хе-хех…Оказывается, этот старый сморчок в серебряной раме - знаменитый часовщик”.- сказал он себе. Он не вскочил с кровати, привычно юркнув в нагретые слугами туфли… Помедлил немного. Посмотрел в окно. В стекла бился сухой красный лист. А поодаль двигалась целая пестрая вереница, подхваченная ветром. “Куда они так спешат? На войну, что ли? Осень, вот, поди ж ты… ”
Он спустился в кухню, где супруга отдавала распоряжения к обеду. Он не пронесся, на ходу прощаясь и говоря, что будет позднее…Медленно натянул старую куртку. Подошел к жене…Та опешила, решив, что он, видимо, что-то потерял, а теперь сердится. Но нет. Он взял ее за руку, и долго держал, не отпуская, проводил мозолистыми пальцами по ее ладони. Оба молчали.”Осень. А мы давно за рекой не были. Клены скоро облетят”. – сказал он. Вот по узкой тропинке, подбрасывая тростью жухлые листья, идут двое. Низенькая плотная женщина, закутанная в шаль, под руку ее держит невысокий старичок, в линялой бархатной куртке. Они ступают чинно, а вокруг них вьется длинный кленовый контраданс.
- Пойдем и мы медленнее… Вы ведь не скоро уходите?
- Куда спешить? Воздух так свеж, и Вы, наконец, осчастливили меня встречей.
Мы не часто пишем здесь пожизневку. Но, в силу некоторых обстоятельств, сейчас она появляется чаще.
Совершенно случайно откопался в сети Киплинг. Открыли случайный дневник, а там...настолько попадающее под ритм сердца стихотворение, что грех не запостить.
THE THOUSANDTH MAN
Только один из тысячи, говорит Соломон, Станет тебе ближе брата и дома, Стоит искать его до скончания времен, Чтобы он не достался другому.
Девятьсот девяносто девять других Увидят в тебе то, что видит весь свет. А Тысячный не откажет в объятиях своих, Даже когда целый мир говорит тебе "нет".
Он с тобой, если прав ты и если не прав. Надо или не надо, Встанет на защиту у всех на глазах, Только чтоб ты не падал!
Девятьсот девяносто девять бросят тебя, Не стерпев насмешек и злости, А Тысячный, бесконечно любя, Будет рядом у эшафота - и после!