“Мне всегда везло на разные встречи. Невольно начинаешь думать, что дорога может научить жизни гораздо лучше многих университетов. И прощаешь судьбе заплеванный пол в убогой таверне, пот, деготь, въевшийся в ладони намертво, качку и зыбкие мысли о завтрашнем дне. Впрочем, преамбула затянулась…
Приснопамятный 1652 год принес мне полную уверенность, что я убогое, но неуязвимое чудовище*. Однажды ноябрьским вечером, едва ступив с мокрого трапа в портовую грязь, я оказался в сердце своего душевного урагана. Оставив друзей на борту, я решил отогреться элем в таверне. Но Бог не унял мою бурю, а разжег до большого пожара. Я сидел, поглощая твердые колбаски с валлийским хлебом. Запивал беду элем в темном углу.Вскоре мне подвернулся собеседник. Молодой офицер, едва ли старше меня, попросил себе места подле. Я был не в состоянии возражать. Молча кивнул и, почти захлебываясь элем, стал взирать на белейший шарф, начищенные до блеска пуговицы и новенький сюртук своего соседа. Он учтиво ютился на краю стола, заказал то же, что и я…Разговор завязался самый преснейший… Затем все перешло в требование выпивки. Собутыльник тоже был мрачен.К ночи мы крепко, почти смертельно, поссорились. Мало ли дрожало во мне пороху после испанского клинка? Соседа, видно, задела моя пьяная спесь. И он тоже был готов предоставить мне стальную закуску. Мы договорились драться немедленно. Выбрали секундантов из офицеров, что заседали по соседству, и отправились на задний двор, подальше от глаз констеблей. Однако дуэли не суждено было случиться ровным счетом из-за того, что мой противник вдруг обратился ко мне с просьбой: - Я ехал к матери, сэр. Она живет в Лондоне. Мой отец недавно умер. Я везу деньги, чтобы у нее были средства на первое время. Мне нужно успеть до утра навестить ее. Завтра я буду в вашем распоряжении. Меня мало тронули эти слова. Я потребовал от него обещание прибыть сюда утром, чтобы призвать к ответу. Бедный, глупый и самонадеянный птенец… Я,конечно же, был смешон.
На утро разум прогнал винный туман. И на его место заступила адская головная боль. Противник явился,к моему удивлению. Но я уже не был пьяным бретером. А мой собеседник желал драться. Сухопарый и легкий на ногу. Явно из тех, кого ценят не за умения, а за скорость. Я же для долгого поединка был слишком тяжел. Впрочем, отделать “педанта” хотелось. Нам удалось обменяться парой уколов. Но затем нас примирили секунданты. Саймон Райт, так звали моего оппонента, преподал мне в то утро один полезный урок. За который я до сих пор благодарю мистера Крайта”.
*В 1652 г Ричард получил свою “отметину” на левую щеку. При захвате испанского корабля сцепился с неравным противником. Рана заживала хорошо, но выглядела не особо прилично. Для общения с дамами это лицо в тот период совершенно не годилось. И, как водится, по молодости и глупости, граф счел себя конченым человеком.
- Возлюбленный мой дьявол, где вас опять носило? - Осторожнее с такими словами, Мадлен, а то я расплавлюсь…Согнал своих парней на борт и отправился удить.
Дальше- Судя по радостной возне в порту, улов ваш был хорош.
- Прекрасен. То был отличный день. Не получил ни царапины, зато встретил старых друзей.
- Где ты все-таки был?
- Ходил на Барбадос. Искал моей ундине достойный и безопасный приют. Маховик запущен, Мадлен.
- Не слишком ли много ради пыли воспоминаний, которая тебе достанется?
- Все безнадежно? - Какую надежду ты питаешь?
Вместо того, чтобы явиться к даме сердца и сказать все, ты побежал шептаться с англичанами! Да, я бы убила за это! Почему ты молчишь?
Хвала богам, что венчание отложено до 10-го. Ручаюсь, Элисия развернет тебя от своего порога уже 11-го. Несмотря ни на что.
А завтра я приглашена к соседям на ужин.
- О, Мадлен. Ручаюсь, что французу Элисия не достанется. Она вольна выбирать кого угодно, но только не господина де Клансе. Непоправимое назначено на де-ся-тое…
- Сегодня 5-е.
- Скажи мне, тот ужин – это, как я понимаю, приватное пиршество для узкого круга, где невозможно досыта наесться, но можно обсудить новости?
- Именно. Но, к твоему счастью, приглашена только я.
- Завтра…завтра…Мадлен, неужели ты, пренебрегая приличиями, отправишься одна? Пошли к де Клансе записку, что прибудешь в сопровождении одного прожорливого господина.
- Так и писать, что некий, скорый на руку месье, будет моим партнером для вечерней игры?
- Извести, что у тебя гость из Мехико. По имени Хоакин де Беларес.
- Опасная фамилия, мой друг. И вам не к лицу, простите. Тем более, она может быть кое-кому неприятна.Ты не боишься, что девушка сбежит?
- Уверен в обратном. Элисия умеет смотреть врагу в лицо. А мне подойдет любое прозвание, хоть “черт”, если я смогу видеть Ее.
Беларес. Однозначно. Будет день, и будет хлеб, Мадлен. Напиши де Клансе.
- Тогда отправляйся-ка почивать. Завтра ты должен быть неотразим.
Совершили набег на "Леонардо", захват всяких лаков, красок,заготовок... И занимались декором. В результате у нашей большой Элисии есть этническая тарелка и деревянная шкатулка. А для наших мелких завершился апгрейд маленького прогулочного ялика
Дождь снова чертит влагой на стеклах... Знаешь, я давно заметила, что здесь он приносит лишь холод и серость. Там, дома, после дождя краски становились ярче. Там были ночные теплые ливни, а на эти промозглые земли небо льет ледяные слезы.
Дальше "Я пытаюсь читать по-английски. С трудом плутаю среди незнакомых слов. Впрочем, удалось найти довольно занятные вещи: про колдунов, способных прогнать тучи, про ведьм, зажигающих звёзды в хмурую ночь.Конечно, подобное не нашло бы себе места в библиотеке Беларесов. Но здесь это не кажется странным.
Кажется, я слышу, как ветра упираются в скалы…И, будто вижу маленькую фигурку женщины в короткой рубашке, которая с огромным фонарем в руке идет по берегу, подавая кому-то знак…
Мэтью принес мне твои дневники. Я ни за что не скажу тебе вслух, что вообще прочла их. Я не знаю, где ты. Закончился ли твой одинокий поход или ты нашел себе другое пристанище? Помнишь ли, что обещал вернуться по первому моему зову?
Но на этих страницах ты говоришь о доме, в сыром голландском порту мечтаешь об уютном тепле…
В комнате горит камин, пляшет огонь, трещат поленья. Мэтью всегда внимательно следит, чтобы мне было тепло, подаёт мягкий плед. Но холод не исчезает, он подбирается ближе к ногам, а я кутаюсь в тёплое покрывало, которое пахнет осенью... Смотрю на огонь, и ничто меня не занимает, только видится, будто алым цветом распускаются южные цветы, золотом сыплет солнце... и танцуют пары на городском празднике".
Ввиду численного превосходства на стороне неприятелей и чрезвычайной храбрости, которою они славились, Цезарь сначала решил уклониться от генерального сражения. Цезарь Гай Юлий. Записки о Галльской войне.
***
Дальше"Извольте подумать, сэр, о том, как дотянуться до сильных мира сего.
Если третья попытка получить аудиенцию провалится – тебя точно вздернут.
Бравые офицеры Его Величества страдают от любопытства.
Право, хуже торговок на рынке. Отрадно только, что сюда не добралась презренная мода забирать оружие при входе. Ничего-ничего, милорд, я еще скажу свое слово".
***
- Скажу без посторонних, мистер Гэлбрейт. Вам больше не следует являться сюда при свете дня. - Я сделаю, как вам угодно. Только чтобы вас не терзали подозрения, милорд. - Увы, это не подозрения. Вы принесли сюда прошлое. И сами являетесь прошлым, сэр. Поэтика? Чушь… Вы надеялись обмануть мои старческие глаза?
- Нет, сэр. Именно поэтому пошел на риск. Памятуя о том прошлом. Если он не оправдается - то я, по крайней мере, закончу свои дни так, как хотел суд. - Однако запаслись гарантиями и сыграли на простой слабости. - Играть на слабостях стало привычкой.
- Еще раз к делу. Почему вы так уверены, что девушка, носящая тот медальон – именно…
- Ваша дочь, сэр. Поясню: она не просто похожа на даму с портрета. Она ее маленькая копия. Лицом, характером, умом…она во многом напоминает леди Агнесс.
- Хорошо, допустим, это правда. Но внешнего сходства не достаточно. Вам наверняка известно, сколько глупых авантюристок пытались выдать себя за мое дитя. - Поймите, я пришел сюда не искателем наживы, сэр. Я не требую награды и помилования…Ежели вас не устроит хоть малейшая родовая черта, то знайте: у меня есть непреложное право взять девушку под свою опеку.
- Благородные речи, сударь. Но кто вам дал оное право?
- Покойный дон Диего де Беларес.
- Занятное получается дело…А что мешает вам использовать эту возможность?
- Мое положение не располагает к уютному житью... Но такая девушка не создана коротать свои дни в море. - Договаривайте, Кастингс. - Вам давно не докучали господа из Ордена Святого Иисуса? - Признаться, да. И уверен, что им нет смысла этого делать…
- Отлично. Тогда вы наш самый верный поручитель перед Господом.
- Не паясничайте, сэр. Говорите.
- Девушку преследуют с целью умертвить. Я расскажу все. Но желаю услышать только один ответ: вы станете ее защитой.
- Сделаю, что смогу, можете не сомневаться.
***
- Итак, сэр. Моя дочь… Где она? - Вы увидите ее в скором времени. Возможно, дней через десять. - Кастингс, вы не исправимы...
- Вы в который раз ошиблись, милорд...здесь нет этого человека.
- Хорошо, мистер Гэлбрейт. Я желаю знать все. О ней. И о вас.
дальше- Кофе мне уже не поможет… Душа моя, думаю, нужен твой отвар.
- Вам бы поспать немного. Дурные вести приходят и уходят. Все равно, что ветер. - На этот раз от известий не отделаешься забвением. Все это узнают.
- Пришли новые списки?
- Не совсем. Привезли французскую газету. На свой риск я взялся подсчитать, насколько верно это вранье. Но континент, наверняка, знает правду. У чумы* цепкие лапы. Лондон обессилел. Придется сказать офицерам, что мы никуда не уходим.
- Я на сколько смогу,разделю ваши опасения и беспокойство…
- Я всегда знал, что в этом эбеновом теле бьется доброе сердце… Я найду способ донести до людей наши потери. Только такие слова убивают почище лихорадки. Кстати, как дела в лазарете?
- О, сэр, не так плохо. Белые люди быстро слабеют от болезни, но, если дает Господь, поднимаются. Накануне четверых раненых лихорадило, но сегодня доктор Перкинс сказал, что им лучше. - Отрадно… - Вас хотел видеть капитан Ларссон. - Снова строит планы реванша? Очень настойчив. И двух недель не прошло, как встретил “свою судьбу”…и теперь хорохорится.
- Вы же сами не раз повторяли, что офицер индийской кампании должен быть деятелен.
- Смотри-ка, мои черти не сразу это усвоили, а она запомнила…Да, офицер должен действовать, но не в ущерб своим матросам, и не потворствуя обстоятельствам.
- Тот наглец-капер, кажется, увел у Ларссона добычу?
- Да-да…Кто теперь не знает, как мы с голландцами треплем друг друга? От скуки ли…от нужды ли…Только на море нам нынче тесно. Конечно, Ларссон разочарован. Куш был приличный.
- Ваша светлость, я не разумею в таких делах, и не берусь судить, однако, чувствую, что Ларссона и его команду этот шанс будет держать на плаву. Они забудут про чуму. На время. И ваши средства не будут истощаться с такой скоростью.
- Это может лишить их головы. Кто такой Эспада? Ларссон собрал сведения – прекрасно. Но все лишь догадки. Если капитан, располагая малым судном, способен на такие маневры при мощном противнике, стоит крепко подумать, как выстроить нападение. А не кидать мне на стол очередной незрелый план…Прости меня, ангел мой, я снова испытываю твое терпение.
- Ваша светлость, это честь для меня знать ваши мысли. В другом доме меня бы давно отослали на псарню за малейшее слово. Ваш выкормыш должен быть при вас и должен помогать словом и делом. Я могу слушать – разве это не помощь?
- Милая, милая моя девочка…
Я уже давно избавился от предубеждений на ваш счет. Когда знаешь цвет крови – уже не видишь различий, кто перед тобой: черный или белый. В Лондоне за это мое чучело красовалось бы перед Парламентом…Но, боюсь, там уже некому высмеивать старых дураков…
Какие еще новости?
- Пока вы были на смотре, вашей аудиенции добивался некий Дэвид Гэлбрейт. - Шотландец?
- Не знаю, сэр. Я видела его мельком, когда он ожидал в приемной ответа от мистера Джонса о вашем отсутствии. Но мне кажется, он из тех, кто ищет спасения в Новой Англии.
- Это уже интересно…Неужели один пуританин способен уберечь наши души? - Нет-нет, сэр. Он был одет, скорее, как богатый торговец. Он еще придет. Уверена, дело неотложное.
- Мое чудо наблюдательности, откуда такая уверенность?
- На лице того человека когда-то лежала печать смерти. Значит, любое дело, отведенное ему на земле, он теперь будет выполнять тщательно.
*** * Чума - герои обсуждают эпидемию, которая разгорелась в Лондоне в 1665 г. К сентябрю смертность была так велика, что умирало почти 7000 человек в неделю.
Не быть любимым – это всего лишь неудача, не любить – вот несчастье.
- Молчите. Молчите…Что у вас за тайная грусть?
Подслушать?- Нет никакой грусти, месье. Есть размышления. Прочла Скюдери*. - Вы плакали. - Нет, mon ami. Я давно не плачу. Слезы все высохли.
- Но я вижу, что вы подавлены. Зачем Скюдери? Это все кокетство. Не лучше ли прочесть “Королеву счастливых островов”? Мне недавно привезли из Европы. Д’Обиньяк остроумно пишет**.
- Скажите, Жюль, только откровенно…вы когда-нибудь были …ранены?
- В каком смысле, дорогая? - В самом прямом. Страдали ли вы?
- Нет, милая. Я ведь не бретер и не повеса. В детстве я дрался, конечно, как любой мальчишка, падал, разбивал колени…но ран мне никто не наносил. Однажды, уже будучи владельцем этого дома, я сильно повредил ногу. Это, пожалуй, все. Ничего другого не помню.
- Снова дожди. Небо набухло и хочет выплакаться досрочно. Говорят, порою, к непогоде старые раны дают о себе знать.
- Вот вы о чем…Воспоминания? - Возможно. Завтра будет ветреный день.
- Гоните их прочь. Это все морок, обман. Мы оба здесь, друг с другом. А воспоминания –призраки. Без плоти и права являться, чтобы омрачить твое чело. - Да…да…обман…Обман, Жюль. Приз-ра-ки. Но я не могу их прогнать. Они были мне слишком дороги.
- Милая, это нужно сделать. Ты живешь и не живешь, будто спишь. Со мной и не со мною.
- Прости меня. Надо изгнать эту…болезнь. И я смогу. Не задавай вопросов, умоляю. Ты так добр ко мне, так нежен…
Мой друг однажды рассказал мне про миндальное дерево, которое боялось цвести, потому что подступал холод. Сейчас я, как раз, тот самый миндаль. Вы меня понимаете?
- Да, прекрасно понимаю…Любовь моя. - Прошу вас, Жюль. - Хорошо. Я не буду об этом. Пока.
- Не обижайтесь, я не знаю, что может меня отогреть. Я будто в могиле. Еще несколько месяцев назад мне было почти все равно, дышу я или уже нет. Чувства омертвели. - Ваш знакомый был философом.
- Пожалуй. И прекрасно разбирался в картах. Может, мы вместе, все же, найдем ту самую Страну Нежности***, Жюль? Где нет бед, где солнечно и пахнет зеленью. Помню, будучи маленькой девочкой, я однажды делила тень большого дуба вместе с молодым офицером. Он был смешной и какой-то растрепанный. Как бы мне хотелось вернуться туда…
- Если позволишь мне быть с тобой, мы достигнем желанных берегов. - Я постараюсь. Я вижу сны, Жюль. Яркие и настолько осязаемые, что у меня захватывает дух. - Ты видишь Его? - Кого, месье?
-Человека, который занимает все твои мысли. -Почему? Нет уже человека, который занимал бы все мои мысли.
Кроме… вас, моего благодетеля.
-Благодетеля… Элисия…Что вы со мной творите?.. Пойду распоряжусь насчет обеда.
***
“ Мадлен была права. Господи, продли дни этой женщины! А это, верно, хозяин. Для провинциального вельможи – не так уж плох. И явно не лишен самодовольства. Немного растерян в чувствах, впрочем, это можно ему простить. Ведь перед ним… Прекрасен. Осталось выяснить, не поблекнут ли его преимущества, если заставить его заговорить по-другому. Да, ей он положительно нравится. Еще пара штрихов и ситуация превратится в фарс. Что ж, диспозиция ясна. Пора перевернуть песочные часы”.
*Мадлен де Скюдери (1607-1701гг.) — французская писательница.
** “Королеву счастливых островов”? Мне недавно привезли из Европы. Д’Обиньяк остроумно пишет - “Макариза, или Королева счастливых островов” (1664г.), автор аббат Франсуа Эделен д’Обиньяк.
*** Может, мы вместе, все же, найдем ту самую Страну Нежности …? - Carte du Tendre, или “Карта Страны Нежности”, приложенная к роману мадемуазель Скюдери “Клелия. Римская история”, который и прочла Элисия.
Пора уже знакомить с очередныим новым персонажем )
Сэр Эрил Лайонел Брайтон. Герцог Боун.
Род. 28 января 1612 г. в Лондоне. Отец – Томас Энтони Брайтон.Мать – Элизабет Уэнтворт. Военную карьеру начал в 1627 г. на судне “Ст. Эндрю” во время англо-французской войны. В 1627 г. принимал участие в попытках англичан помочь осажденной крепости Ля-Рошель. Сопровождал отца и сэра Джорджа Вильерса, герцога Бэкингема, во время всей военной кампании вплоть до сентября 1628 г. ДалееМолодой человек повидал тогда почти все последствия провалов английской дипломатии. Познакомился вплотную с тем, что такое настоящая военная бездарность. Но не пожелал вернуться на сушу. Сэр Эрил рискнул возможностью унаследовать родовые сокровища и привилегии, чем вызвал недовольство отца, но намерениям не изменил. Как показало время, сэр Эрил обрел достойное место в череде талантливых английских флотоводцев. В начале 1641 г., несмотря на предельно обострившуюся в стране обстановку, женился на Агнесс Маргарет Говард. В 1642 – 1647 гг. воевал с Парламентом на стороне роялистов. Вплоть до конца 1647 г. ведал секретной перепиской короля, переправлял Генриетту Марию в Голландию для сбора средств на ведение войны и помощи в снаряжении флота принца Руперта. Бился против “круглоголовых”рука к руке с лордом Дэвидом Кастингсом. С 1644 г. был связан с семейством Кастингсов узами теснейшей дружбы. В 1644 г. вместе со свитой королевы пытался переправить на континент свою супругу. Однако леди Агнесс отказалась уезжать во Францию. Так как считала свой долг перед короной отданным не до конца. К 1644 г. леди стала заметной фигурой в поредевшем лагере роялистов. В 1645 г. у четы Брайтонов появился первенец. Девочка была крещена под именем Элис. Леди Агнесс, однако, не смогла выдержать военных тягот, свалившихся на супругов еще в мае 1645 г., и скончалась от родовой горячки на шестой день после крестин. Безутешный лорд вынужден был предоставить дитя на попечение своей младшей сестры. Леди Кэролайн Боун взяла на себя почти все заботы о новорожденной. В 1647 г.,когда армия короля почти капитулировала, сэр Эрил попытался перевезти дочь во Францию. Но по дороге в Париж девочка была похищена во время разбойного нападения. Лорд больше не видел свою дочь, равно как и леди Кэролайн. Позднее выяснилось, что леди была убита. После казни короля в 1649 г. Сэр Эрил вынужден был спасаться в Голландии от преследований агентов Кромвеля. В тот период он оказал живейшее покровительство сэру Ричарду Кастингсу, сыну убитого сэра Дэвида. В 1650 г. благодаря своей дипломатической хватке, герцог Боун сумел отрекомендовать себя парламентариям. И смог вернуться в Англию, не потеряв ни своего положения, ни доверия правительства. Впрочем, ему удавалось сохранять и тайную переписку со сторонниками молодого Карла Стюарта. С 1651 г. получил место в адмиралтействе и участвовал почти во всех морских баталиях вплоть до 1658 г. 1653 -1660 гг. продолжается его негласный патронаж над Ричардом Кастингсом и сэром Уильямом Бэдфордом, которые с 1653 г. служили в его эскадре. В 1661 г. едва ли не единственный, кто отказался признавать виновность лорда Кастингса по делу о Государственной измене. Смог отстоять помилование для сэра Ричарда у короля Карла. В настоящее время является адмиралом, членом Парламента. Не женат. Детей не имеет.
- Откуда тебе известно, что я веду поиски? Люк успел доложить?
- Ты не расстался бы с этой вещью, верно? А сейчас осторожность изменила тебе. Видимо, от усталости.
- Отдай. Пожалуйста.
- Благодарю. - Храни свое сокровище при себе, умоляю. И не шипи на меня, будто хочешь проглотить.
Сядь. Может быть, я смогу помочь, указать курс?
- Что ж, хорошо… Но знай, сестра Плеяд, помощь безвозмездно предлагает только тот, кто может накормить меня завтраком.
- Безвозмездно? Ваши ли это слова, капитан?
- Моя дорогая, я уверен, что ты не позволишь себе просить взамен больше, чем уже от меня получила.
- Может быть, я имею на это право, потому что мне известно больше остальных. И я докажу. Я знаю, что ты ищешь беглянку с Мэйна. О, можешь не кивать. И не надо так улыбаться. Я же знаю, что ты хорошенько заплатил бы тому, кто сообщит хоть что-нибудь о ней.
- Ты права. - Так какова плата? - Сведения вперед. Моя благодарность будет велика, можешь не сомневаться.
- А что если я попрошу... тебя остаться на несколько месяцев, сменить мне управляющего, починить стулья...
Хорошо… Хорошо. Немного терпения. Пообещай только, что все сделаешь ко взаимному благу.
- Обещаю.
- Вот что, капитан. Ступайте завтракать. Не мешало бы еще смыть морскую соль, приодеться… И поехать к соседям. А именно, к месье де Клансе. Да полюбоваться тем, каковы в его саду розы.
- Ты спасаешь меня, Мадлен. - Только не горячись. Не стоит являться на порог под предлогом полного воскрешения. У них там события…
Золотоосенняя конфета для любимых ПЧ Наступила моя любимая пора - осень. А скоро она станет золотой))) Поэтому хочу разыграть среди моих любимых ПЧ конфетку. Надеюсь, она покажется вам вкусной)))
И так, в составе конфеты: золотоосенний фон размером 1,2 х 0,6 м (чудесно подходит для Тоннеров и, думаю, даже для более крупных кукол), набор тканей и стеклянный подсвечник, который можно использовать и по назначению, и в качестве вазочки для мелких цветов (фиалок, например), а можно сделать предмет куклоинтерьера, разместив в нем какую-нибудь интересную миниатюру. Вдогонку положу коробочку вкусных конфеток)))
Условия конфеты традиционные: быть моим ПЧ, разместить пост у себя и дать ссылку на него в комментариях. Каждому участнику присваивается порядковый номер и 14 октября, в мой ДР, с помощью генератора случайных чисел будет определен победитель.
Сегодня к нам приехали чудесные туфли для нашей барышни, подошли идеально, причем налезли на чулки Поэтому мы решили собрать каталог моделей, нам подходящих. Если кто-то уже по опыту знает, что подойдет на ногу ипловской ЕИДке (кроме родной обувки, конечно) - просим поделиться сим сокровенным знанием. Итак, как выснилось Элис подошли вот такие туфли: 1. www.acbjd.com/sh328-p-3853.html?cPath=1_21 2. www.acbjd.com/sh326-p-3851.html?cPath=1_21
1.Рабочий стол Марьяны: Море на рабочем столе – это волшебный “успокоин”. А еще таблетка вдохновения. Когда – то даже настраивала параметры так, чтобы картинки с морскими пейзажами сменяли друг друга. Но, увидев эту бухту, просто влюбилась в скалы.
2. Рабочий стол мой:
На этой картинке - все, как я люблю: вода, зелень, красота одним словом! Значков много: тут и кукольные папки (выкройки. фотосеты, фото к фотосториям и куски этих самых историй), вишлист, реквизиты оплаты МК по трайбл-АТС Каролины в Питере, налоговая декларация 2012 г. зачем-то, анкеты новопридуманных персонажей, кусок новопридуманной истории, которую надо бы уже "скурить" как следует, подборка картинок для танцевального дневника к трайбл-МК Таисы, программка для обучения слепой печати (кто бы ещё занимался ей ) и так далее и тому подобное.
Суть моба: 1) Увидев, что вас осалили, тут же сделайте скрин своего рабочего стола. Лучше ничего не изменять, так будет веселее. 2) Запостите картинку в своем блоге. Если хотите, добавьте краткое пояснение. К примеру можно рассказать, почему у вас так много иконок. 3) Осальте еще 5 человек.
“Мерзавцы! Сущие мерзавцы! Испугали малышку Шарлотту, почти свели в могилу мажордома, заставили меня подняться среди ночи! И еще смеют требовать хозяйку сей же час? Ну, я им покажу, где кубрик! Позабавлюсь по старой памяти”.
Читаль дальше? - Доброй ночи, господа! Кто из вас, черт возьми, “велел” мне прийти сюда? Напугали слуг…подняли шум. Еще не хватало, чтобы вы бросили в пыль мою безупречную репутацию!
- Примите наши извинения, мадам, но есть дела, которые нельзя откладывать до утра.
- Здравствуй, Мадлен.
- Здравствуй, Мадлен. Это я. Я приказал тебя разбудить, в чем уже раскаиваюсь.
- Вот чер…то есть, Царица Небесная…
- Это он, Мадлен. Я тебе клянусь.
- Помолчи, бесстыдник. Могли бы и предупредить.
-Значит, есть Бог на свете…
- Мадам плачет? А я не запас фиала. Пропали живые слезы…
- Если я встречаю теплый прием, могу ли тогда рассчитывать на ночлег, мадам?
– Он смеет спрашивать в своем доме? Где прикажешь приготовить комнату? А эти господа останутся или уедут в порт?
–Разумнее нам ехать, капитан. Ребята гуляют. Мы же не хотим, чтобы солдаты из форта получили в зубы?
– Я приеду днем, Саймон. Прикажи нашим, чтобы меньше шумели. Скажи, заставлю выпивку в море искать.
– Прикажешь удалиться?
–Извольте, господа.
– Удачи, сэр. Пусть ночь не будет скучной, мадам!
***
–Люк неисправим...Что ж,провожу тебя наверх, распоряжусь об ужине.
– Я не стою таких трудов, Мадлен. Ужинать уже поздно, а завтракать слишком рано. Хотя от ломтика солонины я бы не отказался.
– Я сама подам. Коли такой случай. Солонина? Вы были слишком долго в море, мой друг.