Нас очень давно здесь не было.Но мы обязательно сюда вернемся. А пока, поздравления
С Днем рождения тебя, друг мой! Желаю тебе возможности видеть солнце за бешеной гонкой трудовых будней! Желаю здоровья: чтобы рука теплого лета коснулась тебя, и у тебя появились силы на все задуманное.
Хороших попутчиков на всех твоих дорогах!
Вторая картинка какая-то неформатная. Но очень настроенческая.
“Неужели Эспада, в самом деле, решил испачкать руки? А Жюль? Его отвагу не оценят. Ох, только бы все выпады не обошлись ему слишком дорого”.
Дальше- Мадам, там… беда с месье де Клансе. - Вниз, живо! Шарлотта, вода нагрета? - Да, мадам, я все отнесла, что сеньор просил.
***
- Не стоит шипеть, месье. Мое терпение, все же, имеет пределы. Рана чистая и легкая. Поэтому в ваших интересах сейчас принять лекарство и уснуть. Новый день – новые силы. Если изволите заткнуться, то, может быть, я забуду тот бред, который захлестнул вас накануне.
- Мясник…каналья… - Хоакин, ты же обещал, что крови не будет! - Обещал. Но после вечерних излияний месье взял свои слова обратно. Как говориться, поделом. - Сколько яда… Право, ты и у черта вызовешь колики… Жюль, все скоро закончится. Сейчас дадим вам снадобье, и боль уйдет. Сегодня ни за что вас не отпущу.
- Мадлен, дорогая, вы будете ангелом утешения наверху. Месье де Клансе приготовят постель у меня.
- Милосердный убийца…зря я отказался от лекаря. Этот человек меня добьет. -Пропади мое милосердие…
- Жюль! Прошу, молчите. Поберегите силы: вас ждут чистые простыни и спокойный сон…Ошибки? Бог с ними. Хорошо, если плата столь ничтожна.
- Месье смелый человек. Я предлагал решить разногласия другим способом, чтобы уравнять шансы. Он мне не внял. Впредь, полагаю, он не будет говорить лишнее…
Прошу выпить маленькими глотками.
- Я из его рук ничего принимать не буду… - Это средство доньи Эсперансы. Завтра король Анри воскреснет, слово даю.
- Слышите, Жюль? Дону Хоакину можно верить. Та сеньора спасла одного моего друга, которого смерть почти забрала. Пейте понемногу.
***
- Мадлен, сколько у сеньора имен…
- Он что-то говорит во сне.
-Пусть.К утру он будет слаб: потребуется бульон, доброе слово…внимание.
- Прости, я совсем забыла спросить о тебе.
- Я цел, Мадлен. - Ты зол на него? - Уже нет. Мне его жаль. Он споткнулся об меня вторично…Но даже смертельно оскорбленный не пожелал вмешивать во все власти. Я это ценю.
- Жюль говорил что-нибудь про Элисию?
- Потому и находится здесь.
Оставим это. Пойду ужинать, если позволишь.
- Конечно, ступай. Я посижу тут.
“ Если он не сломает пару стульев по дороге, то на ужин точно кого-нибудь съест”.
Нет ничего лучше непринужденной беседы с другом в тени сада под защитой от душного пекла. Месье Жюль де Клансе был всецело согласен с этим утверждением. Устроившись в кресле, он сидел напротив мадам Мелье (местные плантаторы из уважения к строгости нрава звали ее не иначе, как мадам) и любовался локонами хозяйки. Мадлен подливала ему в чашечку шоколад. Оба шутили, что сцена, в которой они участвуют, могла бытовать, возможно, в других декорациях, на страницах Кальпренеда.
Дальше? - Браво, мой друг! Это настроение больше вам подходит. Лучше, шутя, пить шоколад, чем в унынии поглощать вино.
- В этом доме все приступы тоски проходят, стоит вам лишь взмахнуть рукой. Вы медноволосая колдунья.
- Т-с-с-с…Сударь мой, такие слова опасны. Будучи рыжей, я на полшага ближе к костру.
- Как прикажете, если молчание спасительно.
“Что это за звуки? “Farewell and adieu”? Ох, уж эти песенки… Сейчас запахнет порохом. Глупо надеяться, что стычки не произойдет. Значит, будем смягчать удары”.
***
- Потрясающая наглость…
Хоакин де Беларес, похититель чужих невест!
“Пожалуйте, сэр, блюдо “Муха в бальзаме”. А утро прошло, ей-ей, недурно”.
- Добрый день, месье.
- Сударыня, я не понимаю, как этот наглец… - Месье, не вмешивайте хозяйку. Обсудим мои достоинства позже, когда я обрету подобающий вид.
-Какой тон?! Словно я…его табакерка! Вам, сударь, другого вида и не надобно! Разбойник – разбойник и есть.
- Жюль!
- Позже, сударь…
***
- Сядьте, Жюль. Дорогой мой, довольно ненависти. Ваши злоключения позади. Оставьте подозрения. Сеньор вам не враг. Он, как хирург, сделал вам надрез, чтобы ваша жизнь потом не поблекла и не оборвалась внезапно. - Мадам, это убийца, а не лекарь. Только уважение к вам мешает мне немедленно его проучить!
- Так-то лучше…Никто, поверьте мне, не ставил ужасную цель разрушить ваше благополучие.
- Я уже говорил вам, что не могу простить такое вероломство. Этот человек может быть исполнен тысячи достоинств и даже исправно платить вам за кров, но подлость надо карать. Вы не были тому свидетелем, но он использовал ваш отъезд в город в тот день, чтобы свершить бесчестье. Он сплел свою паутину, куда попалась невинная душа. Она поверила искусителю. И тоже почернела. Знали бы вы, что она мне говорила…И после этого вы еще терпите здесь этого…?
- Я неустанно повторяю: так было нужно, Жюль. Не пытайтесь понять. Убеждена: выбор был сделан в пользу меньшего из зол.
***
- Мадам, голодный мужчина - сердитый мужчина. Что у нас на завтрак? - Прикажу подать сюда?
-Повремените.
- Я не могу находиться за одним столом с этим господином.
-Господа, не начинайте ссоры, прошу.
- Сударь, если вы желаете объясниться, то какого чер…простите, зачем уходите? - По-моему, это я должен получить объяснения. - Поговорим об этом без мадам.
- Не вам учить меня правилам, сеньор!
- Вы правы, месье, я менторская бездарность, ибо говорю только один раз.
***
- К вашим услугам.
- Сеньор, вы мошенник и совратитель,змей, проникший в мой дом.
- Сильный тезис. А доказательства? - Не собираюсь приводить их устно. - Тогда что вам угодно?
- Я вызываю вас. - Подумайте прежде: может, стоит решить разногласия на кулаках? - Не смейте шутить. Времени на раздумья я имел довольно.
- Хорошо. Пришлю своего секунданта. - Обойдемся без посторонних лиц.
- Не хотите огласки? Разумно. Где и когда, а, главное, чем изволить вас потчевать? - Сегодня в пять. На шпагах. В роще за тростниковым жерновом старика Этьена.Работников угоняют сегодня рано. Никто не помешает.
- Вы оригинал, сударь. Зной еще не уйдет. Трудно придется. Отложим до утра? - У меня не достает благородства дать вам отсрочку. Я нарушаю правила. Но это уже мое дело.
- До первой крови? - Насмерть… - Я принимаю ваши условия, кроме одного. Прощайте.
“Я старый болван… было ошибкой послать к ней Роберта. Кто же знал, что малый окажется таким застенчивым с дамой? Может, его акцент ее и развеселил, но она тоскует. Страдает от вынужденной немоты.Ангельски улыбается, а в глазах печаль. Отмеряет положенное время молчания. Но произнести может лишь общие фразы… Дальше
Это пол беды. Хуже было бы небрежение к ее чувствам. В одночасье стал отцом во второй раз, и даже словом перемолвиться не в состоянии!..“
“Прошло только два дня… Как дождаться его? Как вернуть его? Если он приходил в Маракайбо под носом у охраны, своих не станет бояться. И, все же, вряд ли хоть один из этих блестящих господ отказался бы его повесить, чтобы выслужиться…”
Малодушие думать об отказе от всего, что получила… Как можно отвергнуть уют и заботу отца? Этот вещий Нерей понимает меня почти без слов… А говорили, что англичане заложили свои сердца Дьяволу, чтобы помогал им…"
“О чем же ты молчал, Ричард? Умысел ли здесь или что-то другое? Странные поступки. Не взял и пенни из моих рук, зато оставил ларь с золотом…и быстро выбрал якорь… Как понять его слова о праве забрать Элис назад? Никаких объяснений…”
“Я и здесь буду чужой. Несмотря на то, что сэр Эрил рядом. Нет проку в добром взгляде одного, если вокруг только любопытство: что за куклу нам привезли? Красива. То, что нужно скучающему офицеру. Добыча… Даже тот юноша, что приходил утром, смотрел со страхом и любопытством. Но он говорит по-испански. Значит, не все потеряно… Хорошо, что адмирал не торопиться меня знакомить… Что ж, английский груб, но к нему надо привыкать”.
“Быть не может, чтобы сеньора, которая росла в доме у такого вельможи, как Беларес, знала лишь латынь и испанский! Хм…Даже не коснулась чая…Он непривычен ей на вкус.”
“Но что это? Нет-нет, это не английский шрифт… Отец тоже держал в руках похожие бумаги…”
“Я знал, что они пустят в печать такую ложь! Лекарство от чумы, которое есть только в Сити… С другого берега лучше видно? Если бы…Впрочем, чепуха. Сведениям почти три месяца. Стоит ли думать еще об одной тысяче мертвых?”
“Французская газета…Как я не догадалась?”
- Вы говорите по-французски?
- Да, сударыня.
- Дорогая моя девочка…Вот и нашелся выход. Обещаю, ты больше не столкнешься со стеной молчания… - Я столько хочу сказать, но слова все равно не идут... - О, это не так страшно. Я сейчас прикажу подать… кофе. И мы попробуем поговорить. - Благодарю вас.
***
Чудесное открытие ободрило испанку и ее отца-англичанина. Волшебный французский, будто мостик над пропастью, позволил им, наконец, встретиться по-настоящему. Отец и дочь не могли наговориться. Сэра Эрила интересовало все, любая подробность, малейшая ниточка, которая могла привести его к пониманию, каким человеком является его девочка (он позволил себе такое обращение и, к величайшей радости, получил в ответ желанное papa). В одной беседе всего не постигнешь. Но оба они торопились придать словесную форму всему невысказанному, доселе спрятанному от мира повседневных мыслей: потребности в любви. Элис еще только готовилась воспринять такого отца. Потеря Диего давала о себе знать тупой фантомной болью. Но все искупало нежное участие и деликатность адмирала. Он умело обходил рифы, которые могли бы потопить ее доверие к нему. Элис уже не опасалась подвоха, не видела смысла осторожничать и, словно росток, тянулась к его теплому взгляду.