27 марта 1665 г.
Шхуна “Ривендж”.
Шхуна “Ривендж”.
“Дневники, письма, расписки, планы, чертежи…Вот тебе и графский архивариус. Шутка ли? Да, сэр, много же у Вас бумаг. Ушли, оставили все на верного Саймона. Что говорить, он и с должников взыщет, и письма старые сожжет, и сам распутает наше старое дело. Вернет достоинство и честь и так далее.
ДальшеКонечно, у Саймона ума хватит. Но довольно ли будет выдержки? Привыкший быть Вторым не поднимет ношу Первого. Несправедливая какая-то философия…Черт, что ли Вам ворожил, когда Вы решили сделать так? Впрочем, я знал: подобный исход – вопрос времени. Либо Вы вперед шагнете - либо я. Неизвестно, когда закончится мое везение...
Где же ты ошибся, Ричард? В чем просчет? Нет, ошибки не было. Твоей, во всяком случае. Дела - набело. Имущество расписано. О том, что готовилась облава – подозревал. Самоубийство? Увольте. Тащить с собой в могилу 20 человек…Глупо. Виноват я. Не остановил. Не убедил. Еще одна жизнь в уплату за мое бездействие.”
- Вот, выпей-ка. Доктор велел.
-Пей сам эту дрянь…
- Слушай, Арман добавил, ежели капитан не изволит – то он устроит на борту бунт.
Повторно.
- Помилуй боже. Какой бред.
- Прошу, выпей. Четыре дня почти без сна – куда это годится? Он бы не одобрил. А приказал бы немедленно удалиться спать. Да, и на кой нам капитан, который свалится за штурвалом?
- Хорошо. Твоя взяла.
- Вот и славно.
Кстати, подумал…Мадлен, наверно, я сам скажу.
- Попробуй. Я более чем уверен, что лишусь старшего помощника тут же.
- Откуда такая уверенность?
- Мадлен – натура горячая. Если судить по вашим с ней перебранкам, узнай она о том, что произошло – немедленно спустит курок.
- Делайте, как Вам угодно, сэр. Только выгоднее потерять старшего помощника, чем самому лишиться головы.
- Не смей язвить. Сделаю, как лучше. К тому же, Ричард распорядился в этом случае передать ей некую собственность.
- Выполняешь…инструкции…
- Коли я душеприказчик. Я должен. Хотя бы это, если не смог предотвратить…
- Предотвратить что?
Не мне с тобой спорить, ибо мы, как это говорится…априори в разном положении. Он должен был рискнуть. И я понимаю, почему.
А тебе этого уже не уразуметь. Сам посуди, кем ты был “до”. Эсквайр, семейный человек, офицер. Ты не был выскочкой, не был и желающим выслужиться. Ты шел так, как вела тебя твоя морская фортуна. И кем был он?
Кроме его звания и заслуг, а еще молодца-брата у него никого не было. Никогда. А тут был такой шанс. Совершенно блестящий.
- Не верю, чтобы он просто польстился на тот блеск. Не верю, чтобы он мог потерять разум из-за…В общем, крайности не были его стезей…
Он писал, что устал. Вот и загнал себя в западню. Впрочем, не нам давать оценки его поступкам. Но я должен был помешать…
- Посмотрел бы я на то, как не стало бы в одночасье Саймона Райта. Перевари, мой друг, свою вину, как я свою.
Вспомни, что он сказал тогда, после замены приговора? Что голову положит за тех, кто стоял с ним на эшафоте. Он свой долг отдал. Вот так.
И вообще, коли тебя выкрикнули капитаном, крепись…Мало ли мы теряли? Наказал вернувшихся трусов? Правое дело. Накричал на Люка? Что ж, этот олух вечно думает не о том.
Выше нос, капитан Крайт. Пойди, встань из-за стола.
Наплюй на эти долговые расписки.
Ого…ему, оказывается, уже должен сам Д’Ожерон!
Вытряхни скорбь к черту. И влей уже в себя это пойло.
- Ты прав. Я беспросветный эгоист. Ты держишься, а я дал слабину. Негоже.
- Я? Я всегда держусь… Ладно, еще ты разговорился. Молчал, как утопленник. Я уж подумал – ты язык съел.
- Месье Мелье.
- Да, сэр!
- Марш на палубу. Проверьте вахтенных.
-Слушаю, сэр.