21 марта 1665 г.
Семпоала, разрушенный город.
Семпоала, разрушенный город.
-Ты говоришь по-испански?
Дальше- Да, господин.
-Что ты здесь делаешь?
- Тоже, что и ты, господин.
- Забавно. Ты не можешь заниматься тем же: я посеял здесь смерть. Так что тебе здесь? Отвечай! Или отдам тебя своим людям. Видишь, я приказал им уйти. Никто тебя не тронет до моего приказа.
- Разве ты, не знаешь, господин, что нельзя вырывать у леса сердце? Вас меньше сотни здесь. Это место не отпустит и не простит того, на ком клеймо убийцы.
- Ты еще угрожаешь? Не в твоем положении так говорить. Конечно, убийцы. Мы же солдаты.
- Твои люди, может быть…Но воины – не убийцы.
Господин, верни мои вещи. И отпусти, если не хочешь, чтобы это место гневалось. Ты и так здесь много сделал.
- Опять угрозы? И не боишься.
- Я все равно уйду скоро так далеко, что никому не догнать. Так чего бояться тебя? Коли ты сам себе страшен сейчас.
- Все. Надоело терпеть дерзости. Либо ты выполнишь, что прикажу, либо умрешь, индейская падаль!..
- Не тебе шипеть, господин. Ты хочешь, чтобы я собрала плод смерти, что ты оборонил?
Я сделаю это. Об одном хочу предупредить: верни очи бога на место. Тогда вы все уйдете отсюда целыми.
- Ты о чем?
- Твои люди изуродовали лицо Тлалока.
- Рубины…Что в них? Какое-то колдовство?
- Верни камни на место. И не задавай вопросов. Я сделаю, как ты хочешь.
- Будь по-твоему, чертовка. Ты пойдешь в пирамиду.Верхний покой разрушен не полностью. Пол перед входом не выдерживает мужские стопы. Вес велик. Камни уходят вниз. И толку от нас, как от прошлогоднего дождя. Пойдешь, тогда, может быть, унесешь отсюда ноги.
- Кого мне там искать?
- Мужчину. Крепкого и темноволосого. Со шрамом на левой щеке. У него самое лучшее оружие из всех, кто там лежит. Если найдешь тело целым – оттащи его к выходу и помоги моим людям его забрать. Если соврешь мне, клянусь, пуль на тебя всем хватит.
-Отдай мою сумку.
Хм… Теули убивают друг друга. Хорошо. Пусть грызутся. Если я найду останки твоего врага - ты вернешь, что забрал у бога. И можешь уходить.
- Уже боюсь. Ступай. Попробуешь сбежать – пристрелят.
“Вот паршивка. Укусила Линареса, пока ее вел. Угрожала мне. Хуан, ты давно здесь живешь, и надо бы привыкнуть, что рядом может оказаться такая дрянь. Камни, почившие идолы…Вечно плетут что–нибудь на страх христианину. Вернуть драгоценности? Еще чего! Мои ребята не за простую благодарность месили грязь и кормили москитов. Вот и разжились немного... Стало совсем темно. Не лучше ли вернуться в лагерь? Искать кого-либо под грудой камней – дело пропащее. Ввязался же на свою голову…”
***
“Кажется, о нем говорил тот надменный сеньор. Еще жив. Боги прокляли его, не послав смерть. Это он. Тот, что сидел с Хорошим Человеком на почетном месте. Это ему он готовил отвары. Враги подождут. Перевязать. А там - посмотрим”.
- Теперь пей...понемногу. Будет легче. Молчи...
Я вижу еще мертвеца.
- Хочешь их надуть? Валяй…В углу мой камзол…я не добрался.
- Молчи…Только молчи…
***
“Грохот…гроза…гром…снова стрельба…Не выбраться. Бесполезно…”
- Я здесь. Они ушли. Им сюда не пройти. Потому что лень тратить силы на мертвых. Усталость и сырость добьет их. Молчи, теуль. Что стоят твои слова, если сейчас твоя жизнь легче перышка, а каждый вздох тебе тяжек? Луна уходит. И боль уйдет. Гони прочь эту женщину в белой накидке, что испачкала в твоей крови свои руки. Не торопись искать провожатого через мрачную реку. Не спи, спать нельзя. Она сильнее, когда ты спишь…
- Не сплю…Холодно. Дай мне рому. Где-то была фляга…там еще осталось.
- Нельзя ром. И пить больше нельзя. Ты выпил настой, который не даст тебе уйти.
- Слишком много “нельзя”…
- А Буэно Омбре сказал, ты сговорчивей. Он тоже уходит. И я пойду с ним. Но сначала он велел мне найти тебя. Он помнит. И говорит, что тебе еще долго идти. Миктлан для тебя далеко.