Мартиника,
дом мадам Мелье
6 октября 1665 г.
“Мне всегда везло на разные встречи. Невольно начинаешь думать, что дорога может научить жизни гораздо лучше многих университетов. И прощаешь судьбе заплеванный пол в убогой таверне, пот, деготь, въевшийся в ладони намертво, качку и зыбкие мысли о завтрашнем дне.
Впрочем, преамбула затянулась…
Читать дальше?
***
Приснопамятный 1652 год принес мне полную уверенность, что я убогое, но неуязвимое чудовище*. Однажды ноябрьским вечером, едва ступив с мокрого трапа в портовую грязь, я оказался в сердце своего душевного урагана. Оставив друзей на борту, я решил отогреться элем в таверне.
Но Бог не унял мою бурю, а разжег до большого пожара.
Я сидел, поглощая твердые колбаски с валлийским хлебом. Запивал беду элем в темном углу.Вскоре мне подвернулся собеседник.
Молодой офицер, едва ли старше меня, попросил себе места подле. Я был не в состоянии возражать. Молча кивнул и, почти захлебываясь элем, стал взирать на белейший шарф, начищенные до блеска пуговицы и новенький сюртук своего соседа. Он учтиво ютился на краю стола, заказал то же, что и я…Разговор завязался самый преснейший…
Затем все перешло в требование выпивки. Собутыльник тоже был мрачен.К ночи мы крепко, почти смертельно, поссорились. Мало ли дрожало во мне пороху после испанского клинка? Соседа, видно, задела моя пьяная спесь. И он тоже был готов предоставить мне стальную закуску.
Мы договорились драться немедленно. Выбрали секундантов из офицеров, что заседали по соседству, и отправились на задний двор, подальше от глаз констеблей.
Однако дуэли не суждено было случиться ровным счетом из-за того, что мой противник вдруг обратился ко мне с просьбой:
- Я ехал к матери, сэр. Она живет в Лондоне. Мой отец недавно умер. Я везу деньги, чтобы у нее были средства на первое время. Мне нужно успеть до утра навестить ее. Завтра я буду в вашем распоряжении.
Меня мало тронули эти слова. Я потребовал от него обещание прибыть сюда утром, чтобы призвать к ответу.
Бедный, глупый и самонадеянный птенец… Я,конечно же, был смешон.
На утро разум прогнал винный туман. И на его место заступила адская головная боль. Противник явился,к моему удивлению. Но я уже не был пьяным бретером. А мой собеседник желал драться.
Сухопарый и легкий на ногу. Явно из тех, кого ценят не за умения, а за скорость. Я же для долгого поединка был слишком тяжел. Впрочем, отделать “педанта” хотелось. Нам удалось обменяться парой уколов. Но затем нас примирили секунданты. Саймон Райт, так звали моего оппонента, преподал мне в то утро один полезный урок.
За который я до сих пор благодарю мистера Крайта”.
*В 1652 г Ричард получил свою “отметину” на левую щеку. При захвате испанского корабля сцепился с неравным противником. Рана заживала хорошо, но выглядела не особо прилично. Для общения с дамами это лицо в тот период совершенно не годилось. И, как водится, по молодости и глупости, граф счел себя конченым человеком.