Из двух человеческих страстей - любви и ненависти- большую склонность к чрезмерности имеет любовь. Она пламеннее, а потому сильнее и прочнее... Декарт "Страсти души"
Мартиника, сад мадам Мелье. 8 октября 1665 г.
“Средь бела дня вершить такое…Чудовищная неосторожность…Надо же, почти все равно, чем это обернется.
В сад!Лишь бы он больше не думал оставить меня. Что за человек? Не дает обещаний, не клянется, не просит для себя. Во имя чего старается? Неужели не видит, что одиночество для него нынче – смерть? Усталая, изорванная душа и разум, который механически верно рассчитывает ходы.Он решил уже, может быть, за обоих…”
“Вы пропали, сэр. С головы до подметок. Нужно заканчивать с глупостями. Иначе она вынудит признаться. Сердце будет бушевать.Больное и бесполезное. И вы провалитесь совсем… Дыши, пока можешь, снова сходи с ума от этой вечно чужой женщины…Еще два дня.
Но что будет дальше, когда придет время все оставить? Боишься…видеть правду, знать о возможности собственного счастья, раздавить своей любовью. Трус. В этой необходимой жертве нужно идти до конца…Она, возможно, поймет потом. Но вряд ли простит. А что ты хотел? ”
***
- Наконец-то, я застала тебя врасплох! Мне выдали Ваше убежище, капитан. Не вставай, позволь мне тоже пренебречь манерами.
- Завидная стойкость к зною.
- Нет-нет, просто один хитрец без сна уже которые сутки. Но я немного испорчу твою сиесту. Декарт тоже подождет… - Как дела у месье де Клансе? - Он еще спит. Приносила ему питье, но не тороплюсь будить. Нельзя отнимать надежду у человека, которого, вдобавок, лишили сна. - Разумно. И, верно, ко мне это не относится.
- Потому что я ухожу с тобой. В том качестве, которое тебя устроит. И ни слова об англичанах…Никому не под силу убедить меня в том, что мне будет лучше и спокойнее там, а не рядом с тобой. Ты шел ко мне, а я ждала тебя. Нужно ли что-то большее?
- Я не стану спорить. Но это вопрос не спокойствия, а безопасности. Я живу не в райских кущах. Вижу, мои аргументы в пользу англичан и речи о трудностях бродячей жизни лишь сотрясали воздух.
- Ты знаешь, что доводы в пользу тебя сильнее. Кем бы ты ни был, я не поставлю тебя в этот ряд еретиков и лицемеров.
“Начали с улыбкой, закончим со слезами…Значит, придется втиснуться туда самому”. - Милая, я родился в стране “еретиков и лицемеров”…
- Которая погубила тебя, отринув, как чуждый ей предмет. Поэтому ты кто угодно, mi vida, но не англичанин…
- Я в восторге от такой логики. Ладно. Радость моя, а что ты скажешь Жюлю? Может, мне стоит вмешаться?
- Нет. Я сделаю все сама. Жюль услышит ровно то, что смутно желает услышать. Я скажу, что он подобрал больной жемчуг. Не хочу, чтобы он в полной мере считал себя брошенным. И не желаю, чтобы он питал к тебе злобу, назвав похитителем. - Элис…Я буду поблизости. Ничего не бойся.
- Не знаю, чем это закончится …Но не отступлю. - Главное, чтобы на тебе были удобные башмаки. - Когда мы уходим? - Ночью. Или раньше, если понадобится.
***
- Хочу спросить тебя. Только обещай ответить. - Хорошо. - Рикардо, что ты ночью шептал на своем языке? Переведи.
- Я сожалел, что ночь коротка, а утро отберет у меня твои поцелуи...
Дорогие ПЧ, мы решили немного оживить дневник. Так как редко в данный момент можем что-то выложить. Но мы не вымерли, креативим дальше.
На волне совместных обсуждений хотим задать вам один вопрос.
Если бы вы были персонажем книги (любого жанра, на ваше усмотрение), то какую идею автора вы бы собой воплощали? Ведь каждый герой призван передать какую - либо авторскую мысль.
Стоило тебе прийти на свидание ещё немного позже, и я стал бы Петраркой. Станислав Ежи Лец
Мартиника, сад де Клансе, 7 октября 1665 г.
Жестокие процедуры по приведению себя в чувство имели успех, но погрузили сеньора в меланхолию. Он осторожно брел по чужим владениям, задумчиво жевал мятный лист, а воздух вокруг звенел от пенья цикад, вершилось таинство ожиданья...
“Вот и тихая гавань. Молчите, юный бездельник. Ни слова, а то я расскажу луне, как вы ее стережете.
Дальше Странная ночь. Кажется, тень есть даже у ветра. Луна совсем позабыла стыд... Без стеснения заглядывает в окна, следит за прохожими…любопытство – враг, ей ли не знать?
А мое дело, видно, пропащее. Как бы вы ни старались, милейший, развлечь меня своей беззвучной лирой, я жду напрасно.
Она не придет. Прочтет все письма, успокоится. Бывало уже такое...Лет десять минуло, а ты помнишь, как ждал всю ночь у пруда под ивами, продрог от сырости и до сыта наслушался лягушек.
Может, холеный француз и несколько спокойных дней несут большую выгоду, чем плаванье с чертом к английскому батюшке?.. ”
***
- Ты хотел видеть меня, Рикардо?
- Отважилась все-таки.
- Да. Я решила допустить это безумство.
- Верный шаг. - Едва ли, Рикардо. Я уже иду другой дорогой, где такому нет места… - Что помешает тебе изменить направление? - Не шути, прошу. Мне так тяжело.
- Я более чем серьезен. Расскажи мне все. Разделим груз пополам, может, станет легче? - Нет. Легче не будет. Но я уже не боюсь ни этой тяжести, ни крысиных орд. - Сплошные отрицания. - А что бы ты хотел услышать?
- Не искушай…признаний не будет. - Тогда зачем звал, да еще в такой час? Поднял бурю, а теперь отворачиваешься. - Есть вопросы, которые нужно решать наедине. Я прибыл сюда, чтобы проводить тебя к отцу.
- Что?!! - Присядем, Ваша светлость.
Я прибыл, чтобы доставить Вас к сэру Эрилу Брайтону. Вы читали письма Соледад? Я могу быть уверенным, что ее словам Вы доверяете?
- К англичанам?! Нет-нет…Я не могу…я не поеду…
- Думаю, не стоит отвечать скоропалительно. Вверяю тебе еще один документ - письмо сэра Эрила одному из своих друзей во Францию. Эта бумага сопровождала тебя в том злосчастном путешествии, когда отец потерял твой след. Твое право решать, как поступить: предать ли это огню или держать при себе. - Рикардо, я понимаю, ты стремишься сделать, как лучше. И я благодарна тебе за заботу. Но такая правда не по мне. - По-прежнему убежден, что ты изменишь решение.
“Главное, не смотреть ему в глаза, тогда я не смогу соврать. Пусть уходит, ведь не из пустой корысти он ввязался в опасное дело…А Жюль…бедняга настрадался сегодня. Он единственный, кто точно не заслужил боли. Эгоистичная девчонка… рассуждаю, подсчитываю, кто из них положил больше на весы ради меня. Но даже если так, мало, кто отдал больше Рикардо. Как отпустить его теперь?”
- Я дала обещание…И не хочу идти путем бесчестия. - Коли это твое последнее слово…что ж, девочка моя. Быть по сему.
Вижу, ты тверда в своем упрямстве. И все мои попытки стать для тебя кем-то большим, нежели преданный друг, неизменно разбиваются. Ну, бог со мной. Я получаю по заслугам. Меня слишком мало было в твоей жизни. Пора душить запоздалые порывы. А тебя и твоего француза я мог бы проводить на Барбадос…Думаю, адмирал смирился бы с таким зятем. Он ждет тебя. Ждал столько лет. Немыслимо. Абсурдно до сумасшествия. Но он верил и надеялся, что Рок пощадил тебя. Поедем. Прошу.
- А говорил, признания не ожидаются…Ты жесток. Разве не видишь всю невозможность этого? Едва ли английский герцог будет рад подобному альянсу. Я останусь здесь. Англичане не лучше тех черных господ, что открыли на меня охоту...
- Элисия, ты его любишь?
- Он хороший человек. Надежный, заботливый, нежный…стоит ли продолжать?..
- Это все прекрасно, но я не слышал главного. - Позволь не отвечать. - Хорошо, как тебе угодно… Мы все жаждем спокойствия. Желаем, чтобы шторма прошли над нами. Но не каждый может стать Хозяином Бури. И мы вынуждены приспосабливаться…Разумно и удобно.
А не является ли месье таким же торговцем выгодой, как ты покупателем? Ведь нет ничего лучше чужого добра, нажитого собственными руками.
- Сеньор! Это невыносимо! - Ты не можешь ответить, потому что в главном не уверена. Самое важное ежится в темноте, скрываясь от тебя, как при затмении луны. Невыносимо? Так-то. - Я пойду...Не хочу больше совершать ошибок.
- Постой. Разве не видишь? Я горю. Но пытаюсь сохранить рассудок холодным. У меня есть доказательства своих слов в отношении де Клансе. Однако ты должна сама все понять. Dixi…
- Ты… - Ступай. Поговори с ним. Мы не терпим слепой благодарности, когда любим. Мы эгоистично ждем любви. Узел надо разрубить.
- Ты опять не оставляешь мне выбора. - Именно. Потому что время против нас. - А, по-моему, кое-кто просто боится, что кусочек пирога достанется другому…Рикардо, прости… - За что? Иди, дорогая.
- Если ты сейчас меня отпустишь… - Обещаешь не сомневаться? - Обещаю…
“Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных”. Мф 20:16
“Он не иностранец! Он не иностранец! – думал он, – он престранный субъект... Но позвольте, кто же он такой?” М. Булгаков. “Мастер и Маргарита”
Мартиника, Сен-Пьер, таверна “Цвет Шампани”, 7 октября 1665 г.
***
Месье опаздывал. Поэтому дон Хоакин потратил время на деятельное ожидание: заказал жирный окорок. Управившись с ним, приказал подать говядины с пряностями… Был, кажется, шестой час, а месье не появлялся. Хозяин еще раз уверил дона Хоакина в своей щедрости. Сеньор слушал рассеянно, начиная подумывать о том, чтобы направиться домой, добывать часы свидания другим способом. Но месье прибыл. Второпях принес сеньору извинения, ссылаясь на предсвадебные хлопоты. Вид у Жюля был усталый. И дон Хоакин великодушно его простил. На столе кроме винной артиллерии красовалась сковорода с жареными лангустами. Закуска громоздкая, но удивительно легкая…Однако месье, за целый день росинки в рот не бравший, оценил этот широкий жест.
- Я еще не наскучил рассказами о Новой Испании? - Нет-нет, сеньор, я рад, что оказался с вами за одним столом. Только вы можете ответить на вопрос, который давно меня занимает. - Вряд ли, сударь…мы видимся с вами второй раз. Но если окажусь полезным, буду только рад. Еще вина? Добрый бальзам – лучшее лекарство. Может, и вопросы не понадобятся. - Извольте. Давно здесь не был. А погреб у хозяина по-прежнему отменный.
***
- Вы хотели спросить о чем-то, месье?
- Прошу, не поймите превратно…Что для испанца брак?
- Не будь я среди этих стен, отослал бы вас послушать проповедь падре Алехо. Умнейший человек. Он говорил: ”Брак – удел равных: по вере, положению и достоинствам”. Что до меня? Я согласен с ним. - Ни больше, ни меньше? - К чему усложнять? Пейте, Жюль. Пока вы уверены, что ваша прелестная невеста, поджидает вас дома.
- Она всегда относилась к моим бедам с нежным участием. Но, когда я связываюсь с вином - не терпит такого…
- Тогда выпейте еще, ведь через неделю вам не быть в холостяках. И пороги таверн будут для вас выше супружеского полога.
Ваше здоровье, месье! - Сеньор, сеньор…вы сами избегли мучительной участи быть в женихах?
- До сих пор избегаю. Но время неизбежно против меня. Что это за муки? Сомнения? Я могу сказать, почему сам не иду на подобное. Потому что могу выбирать по крови графиню, но выбор, почему-то, невелик.
- Мне на днях снилось, что утром в моей постели оказалась гидра, которая взялась меня душить. Смешно в своей бредовой закваске, подумал я. А по спине холодок…
- За женщин! За лучшее из всех зол, Жюль! А дурные сны пусть останутся за спиной.
“Пейте, милейший, пейте. Вино здесь густое и терпкое. Разгоните кровь. А я наведу вас на нужные мысли”.
***
- Вам обо всем легко говорить. Вы, верно, и в Мадриде человек не последний…А мне на этом острове со своим баронством из кожи вон лезть приходится, чтобы иметь право влиять на дела. Я не большой поклонник политики. Но… хочу сохранить плантацию. Поэтому должен сидеть с лавочниками и сыновьями лавочников. Грязь…склоки…вечные дележи земли…
- Что вам делить? У вас один из лучших домов здесь, плантация не самая бедная. Почему не откупиться от этого срама?
- Мой достаток велик, но этого мало. Моя мечта иметь виноградник. Земля по склонам неплохая, однако, чужая. Купить соседа непросто. - Где будете добывать средства? - Я не хочу брать ссуду…связываться с долгами…
- Тогда вам надо жениться на деньгах, а не на красоте.
- Полагаю, что у моей вдовушки за душой кое-что есть… - Вы уверены, что приданое будет увесистым? - Почему нет? Откуда у нее такие ожерелья? Не иначе, как из привезенной с собой шкатулки.
- И прекрасная донья должна поделиться с благодетелем? - Если она получает мой титул, значит, и я имею право кое на что...
- Да уж, менять титул на любовь...можете без сомнения… - Что за скепсис? Налейте еще…Мое имя не куплено. Это в здешних местах дорого стоит. Думаю, Элисия все понимает. А такой женщине нужно непременно выходить за дворянина.
- Неравный брак…вы уж простите. Но мое мнение таково, что женщина, блистательно красивая, но…безродная, будет источником бедствий. Не думали ли вы, месье, что родовитый благодетель может превратиться в родовитого рогоносца, и быть десятым в очереди на благосклонность такой дамы? Низкое происхождение…в некотором роде, диктует свободное обращение с таким товаром, как прелестное лицо…
- Сеньор, я постоянно думаю об этом…
- Друг мой. Вам с вашей жаждой блюсти дворянское достоинство дорога в Париж. Вот где бурлит голубая кровь! - В Париже дожди и снежные зимы, увольте…По-вашему, женщине без положения не бывать в моем доме?
- Отчего же…Она будет вам даже благодарна. Но вот вспомнил…довольно древний пример. Периклу ведь так и не простили Аспазию. Здесь не Афины, конечно, и берут в жены свободных хорошеньких мулаток…но такие любимцы судьбы здоровались бы со мной только издали.
- Белее кожи, чем у нее, я не встречал… но как вы говорите… читаете мысли…
- О, если сомнения так глубоки, нужно ли совершать непоправимое?
- Она истая католичка…и добродетельна. Если не женюсь, никогда ее не получу...
- Отговорки, сударь…это отговорки…
“Зелье, увы, не прочищает мозги. Зато отбивает тягу пригубить еще…
Так, кажется, пора везти павшего домой. Черт…самому подняться бы”.
P.S. Огромное спасибо Nadina за предоставленную для съёмок таверну ))
*** А еще у нас в гостях сейчас вот кто. Милая зайка Элисия. У нее есть свежеподаренный нами котами парик, но капитана по-прежнему нет, и потому она грустит и смотрит за окно.
Не видать милого друга! Только видит: вьется вьюга, Снег валится на поля, Вся белешенька земля...
Дорогие ПЧ! Поздравлаем с наступающим Новым годом! Желаем всем отлично встретить праздник Пусть у вас и у ваших близких в 2015 все будет благополучно. А мечты и свершения тоже осуществятся! Пусть ложек дегтя в вашей жизни будет меньше, и грузовики со счастливыми плюшками почаще попадают в аварии на повороте к вашим домам.
Суть флэшмоба заключается в следующем: вы вешаете в своем дневнике список из 10-ти (или сколько хотите) вещей, которые хотите получить в подарок. Пожелания могут повторять аналогичные пожелания с прошлого года (если в прошлом году они не сбылись), но желательно, чтобы они не повторяли ваш вишлист, если у вас таковой есть. Хотя если он есть - можно тут же повесить и ссылку на него, дополнительно к списку. Выполнив свой долг, вы салите еще 10 жертв, которые теперь должны сделать то же самое.
1. Мы очень и давно хотим эпоксидку. Для всяких самолапностей. 2. Расходные материалы для миниатюры: пластика, краски, различные фурнитурные штучки, бусины, подвески... 3. Стихи писать мы не умеем, поэтому очень бы хотелось дружественных стихов о наших персонажах. И кстати, мы так же ждем рисунка, обещанного ещё в июне месяце ) 4. Вкусный кофе или чай. или набор чаёв ) 5. Хочется какого-нибудь антуража для наших ирландцев. Они у нас одни из самых обделенных - ни одежды нормальной, ни обуви, ни антуража 6. Момокошмотки любые! По причине нашей пошивной криворукости 7. Что-нибудь для нашей БЖД барышни конечно: украшения, аксессуары, парики (так и ходит во временном) и проч. 8. Ракушки каури, удобных для пришивания. Монеты с дырочкой. 9. Винтажные украшения, можно серьги этнические. 10.Что-нибудь для вдохновения. Можно интересных цитат, пожеланий, картинок.
Присоединяйтесь по желанию. Так как флэшмоб активно ходит по френдленте
Полуночная пряха тянула звездную нить вдоль лунной дороги. Темные облака изредка преграждали ей путь.
Элисия и Ричард покинули место застолья, словно тонущий корабль. Сторонясь слуг и резких полос света, они свернули с дорожки, что вела к морю, не желая ни с кем встречи.
Оставшись вдвоем, они долго молчали, не размыкая объятий.
Дальше?Но в этом священнодействии почти не было любовного пыла. Элисия прильнула к нему, как пропавшее дитя, которого, наконец, нашли...Ричард обнимал свою драгоценность, тщетно считая удары сердца. Но поглотившая их тишина рассыпалась.
***
- Что я делаю…это…предосудительно. Пусти меня…
“ Крутой багштаг*… Наскочили на рифы…обидно”.
- Если смотреть на гостя во время беседы предосудительно, то я не стал бы оценивать ни один ваш поступок.
- Зато сеньор бросает такие взгляды, будто я индейка в ананасах, которую подали к ужину…Ты жив…
- Жив, радость моя. - Но кто был там, на Плаза де Армас? - Другой. Впрочем, заслужил это не менее меня.
- Не говори так. Ты на долго к…Мадлен? - О точных сроках сказать не могу, но задерживаться не желал бы.
- Давно ты здесь? - Дней десять.
- И за все это время ни весточки…ни взгляда…Как ты посмел?!
- У меня были основания. Ты сама, вероятно, догадываешься, какие.
- Основания? Если ты боялся моих обвинений в смерти Диего, то напрасно. Соледад писала мне. Мы знаем виновника.
- Мне известно о письмах Соледад. Но причина совсем другая.
- Не вижу ни одной, что послужила бы тебе оправданием. Как ты мог не появляться, будучи в двух шагах?!
- Господа из ордена на острове. Пока не проявил к некоторым должное усердие, я не мог открыто явиться к тебе на порог. И вот я Беларес, а ты не стала спасаться бегством. Были другие дела, но не здесь.
А еще этот расторопный месье де Клансе. У него прекрасный дом, сад. Собственный маленький рай…Я отчаянно завидую его фортуне, почти по-мальчишески. Через три дня ты идешь с ним под венец…И вы могли бы жить в этом эдеме, если бы нашлось, кому защищать его...Но вам не позволят...
- У тебя сейчас злая улыбка… Помню, когда была маленькой, я гостила на ранчо дона Мануэля. Лес подступал к саду близко. Однажды случилось небывалое: в сад забрел онса**. Он смотрел на всех почти так же, как ты сейчас. У него подрагивали углы пасти, словно он силился улыбнуться. Мне было очень страшно…
- Не стоит бояться меня. Впрочем, мы говорим довольно, а о деле ни слова не сказано. Взвесив все pro et contra, я решился. Во-первых, у меня вести от Соледад. Лучше ей изложить то, что не под силу мне. Прочти, когда найдешь удобным. Остальное – чуть позднее. Это не для посторонних ушей.
Не сочтите за дерзость, сеньора, приходите завтра в беседку на краю вашего сада, ту, что ближе к задней калитке. Разумеется, после того, как ваш благоверный отправится почивать. Решим дела, как сочтем нужным. Ведь наше время на исходе.
- Благоверный? Еще рано приписывать мне такие права собственности. Но это мой выбор, и не смей глумиться! А сие предложение я непременно сочту за дерзость.
- Я не хотел оскорбить твое решение. Но сомневаюсь, что оно окончательное. Буду ждать…Пора возвращаться, идем.
- Мне жаль вашего времени. Проведите его с большей пользой. - Элисия… - Т-ссс…Я не разговариваю с покойниками, которые являются к ночи невесть откуда, полностью во власти своей неисправимой наглости…
“Я приду, Рикардо…Может быть”.
***
Как мавританские убийцы, сеньоры стремительно и почти бесшумно скользнули под крышу освещенной террасы. Господа французы тоже вскоре вернулись.
- Мы ушли, кажется, ненадолго.
- А мы успели соскучиться.
***
- Как твои дела, распутник?
- Прекрати. Неплохо. Лучше назови мне хотя бы одно достойное заведение, куда можно позвать друга, пробыть там некоторое время за приятной беседой… жертвами Бухасу.
- Какого ты обо мне мнения! Фи. Поезжай в “Цвет Шампани”. Хозяин – прекрасный человек, умная голова и золотое сердце. Подаст все, что попросишь. - Благодарю. Что бы я без тебя делал?
- Мы, пожалуй, должны откланяться. Время позднее. Еще раз выражаю удовольствие, которое уношу с собой от вашего порога. До свидания, месье Жюль.
- До скорой встречи, дон Хоакин.
- Кстати, пользуясь случаем, что я буду вести дела в городе, хочу спросить: не согласитесь ли вы составить мне компанию в “Цвете Шампани” завтра в пять часов пополудни? Хорошие сделки принято запивать добрым вином. - Буду рад. - В таком случае, до завтра.
***
- Итак, в райский сад занесло чёрта. - Еще раз спасибо. - Твои планы? - Прежние. Tercium non datum est.
- Сделка с совестью или…уступишь?
- Когда Цезарь воюет с галлами, лучше ему не мешать.
- Что мне в тебе всегда нравилось – твоя решительность. Хотела сказать, самомнение. - Лестно. Но это не решительность, это Рок.
***
- Наконец, одни. Милая. - Одни… - Как ты себя чувствуешь? - Знаешь, меня что-то знобит. И ужасно болит голова. - Доктора?
- Не стоит беспокоиться, дорогой. Я пойду к себе. Прости…прости еще раз. Я сама… Сама дойду.
*Багштаг - обычно на этом курсе парусное судно развивает наивысшую скорость.
**Онса – здесь нужно понимать, как "ягуар". Элисия употребила одно из названий этого животного.
«Я хочу дотронуться до тебя», — повторил я. «Ты все погубишь, — испугалась она. — Прикосновение разбудит нас, и мы больше не встретимся». — «Вряд ли, — сказал я. — Нужно только положить голову на подушку, и мы увидимся вновь» Габриэль Гарсиа Маркес. Глаза голубой собаки
***
- Странный у нас выходит спор, сеньор. Но, право, у меня давно не было столь блестящего собеседника…
Дальше - Благодарю вас. Это взаимно. А спор, действительно, странен.
- Что же думают об этом парадоксе наши дамы? Долг или любовь? Дорогая, как вы считаете, следует ли нам, мужчинам, долг ставить прежде любви?
- Сеньор весьма почтителен к мясным блюдам, значит, вернее всего считает, что долг стоит выше. Я же предпочту фрукты – значит, любовь.
“Однако, как она играет…Почти ничего не ест, но вид совершенно безмятежный. Да, Ричи, вот это женщина…Посмотрим-посмотрим, кто кому сломает копья”.
-Это великолепно. Смотрите, как они сразу уткнулись в тарелки и прекратили всяческие дебаты.
- Я начинаю жалеть, что не распорядилась подать на стол еще какой-нибудь живности…
- Опасаетесь, что месье съедят вместо кусочка индейки?
- Мадлен, душа моя, а кого вы поддержите?
- Один мой знакомый на днях сказал, что, порою, мгновенье любви становится дороже целого года власти.
“Мадлен, чертовка…Цитаты совсем не к месту”.
- Мадам, никто не мог сказать лучше. Было упомянуто, что в нашем доме грядут некоторые события…И я хочу поднять бокал именно за эту фразу. За то, что ценнее всего!
***
- Отменное вино, месье, отличный стол. Хотелось бы еще раз отдать честь хозяйке, уже на словах, зная вкус этих блюд.
У нас, в Мехико, принято благодарить не только после, но и во время трапезы…
Здоровье и благополучие сеньоры!
” Как он смотрит! Словно тот ворон на площади возле ратуши, которого показывает босоногий метис. Черный, с пронзительным взглядом. Почему я не могу отвести глаз? Увидит Жюль, поймет, что я пропала бесповоротно. Господи, укрепи меня, чтобы я не сбежала коротать ночь за разговорами на испанском!” - Благодарю, дон Хоакин. Отрадно слышать такое от соплеменника. Надеюсь, вам, как и многим достойным кабальеро, чужда лесть.
- Отныне я ваш слуга, сударыня. “Печально, я почти разучился читать ее взгляд…”
“Она побледнела…Усталость и волнение? Может, этот сеньор напомнил ей погибшего?”
***
Если окрестные господа признавали Элисию украшением дома месье де Клансе, то она, наоборот, считала таковым…нового повара итальянца. Статный молодец с достоинством епископа вдохновенно творил такие паштеты и кремы, что забывалось все на свете...
Десерт поедался уже в тишине, так как хозяин отослал музыкантов. Но Элисия оставила нежное суфле почти без внимания…
Мадлен шепнула о возможности разговора и с ловкостью ворожеи уговорила Жюля показать ей сад.
Невинный предлог. Но мадам клялась, что не сможет уснуть, если ей не откроется чудесный вид на бухту, который, по слухам, есть только в этом саду. Жюль был обескуражен, но, увы, безоружен. Поэтому он торопливо препоручил Элисию сеньору. И исчез в зарослях вместе с Мадлен. Она громко смеялась в ответ на его шутки, словно предупреждая: “Осторожнее, мы близко”.
Горизонт беспокойно алел. Но багряная полоса воды, в которой еще полоскалось солнце, была чиста от бурунов. Последние лучи заката еще покоились на облаках, которые торопливо меняли пунцовые ризы на синий сумеречный покров.
Дальше Сад вокруг дома де Клансе страстно благоухал. “Настоящий Вавилон.”- шутливо окрестил его дон Хоакин. Но, глядя на это зеленое роскошество, он невольно вспоминал свой мучительный поход сквозь ночную темноту, наградой за который был Веракрус. В зарослях гостил влажный вечер. Бриз, неверный поклонник здешних орхидей, дышал неровно. Ужин был подан в “беседку”. Так хозяин называл небольшую крытую террасу, увитую зеленью, что находилась в глубине сада. В свечном сиянии убранство стола казалось еще более домашним.
Словно хозяева намеренно спрятали показной блеск парадных покоев и перенесли в сад свое уютное торжество.
***
Элисия под руку с месье де Клансе прошествовала к столу. Во время краткого пути она надеялась избавиться от первой волны удивления. Но потеряла всякую надежду и приготовилась к бою, чувствуя неотрывный взгляд дона Хоакина. Трапеза началась в чинной торжественности, под звуки невидимых музыкантов, за неспешными разговорами. Жюль был в воодушевлен: восхищался дамами, потчевал гостей дарами моря, обсуждал с доном Хоакином мелкие дрязги в городском совете...
Позже Жюль увлекся беседой с сеньором, который, впрочем, был немногословен. Но мягкий тон его речей выдавал расположение и благодушие.
Элисия казалась себе мраморной статуей, которую одели в шелк и доставили на чужой маскарад. Она почти не приминала участия в разговоре, чуть пригубила вино, едва коснулась нежных устриц. В то время как сотрапезники уделили должное внимание не только им, но и соусу, на приготовление которого сама хозяйка потратила часы.
Донья за полгода несчастий успела понять: горе может быть не столь сокрушительным, как нежданная радость. Элисия восседала королевой, но каждое движение давалось ей с трудом, словно тело, по правде, обратилось в камень. Смешение чувств давило на нее. Невиданная благодать обретения была непривычно тяжела.
Элисия отпила из своего бокала еще немного. “Терпкая радость с нотами горечи.”- так говорил об этом напитке Жюль. На сей раз, он оказался прав.
Мадлен под стать господам источала остроумие. Медноволосая мадам умела блистать, когда требовалось.
***
Элисия вглядывалась в знакомое лицо, стремясь найти своего прежнего Рикардо. Сквозь маску гранда, что на испанский манер делал комплименты благородному собранию, проступали следы усталости от беспокойных дней и бессонных ночей. Это был Эспада, которому надобно было внимать с осторожностью.
Но донья слушала так, словно хотела запечатлеть в сердце его голос. Гость говорил мало, однако, с каждой фразой ближе подбирался к святая святых ее покоя. Вскользь обсуждал свадьбу и будущее семейного уголка. Элисии оставалось лишь наблюдать, как ловкий сеньор постепенно получил доверие ее невольного избранника. Жюль, несмотря на блестящее умение быть радушным хозяином, еще не сталкивался ни с чем подобным.
Спасти де Клансе Элисия не могла, поэтому вела тихую беседу с Мадлен. Но нужно было отдать должное этой заговорщице. Она дарила мужчинам одну из тех улыбок, в которой читалось явное удовольствие от вкуса интриги. Приправа к ужину была недурна. Обе с любопытством взирали на этот “поединок”, питая огонек беседы своим словом.
Элисия знала только одного человека, который мог с улыбкой, будто исподволь, вытянуть сведения из любого. Она даже почти оправдала невыразимую наглость, с какой дон Хоакин располагал ее фамилией. Пусть будет Беларесом на вечер.
***
“Вот так, друг мой. Самообман еще никому не был на пользу. Откажешься? От нее. Единственной. Своей Мадонны. И отдашь ее первому проходимцу? Откажешься, но не сейчас. Все просто: от твоей любви всегда было мало толку. Так постарайся сейчас извлечь выгоду из этого чувства. Хотя бы для Нее.
Француз вблизи очень неплох. По крайней мере, не глуп. И даже увлечен ею. Однако он неизменно лишний. Где искать уязвимое место этого дуэта? Свадьба – дело решеное. Обоим, видно, на руку этот брак… Закусите еще рыбкой, месье. А я возьму полрумба влево… Да, синеокие женщины - зло… Если откажет, поневоле захочется петлю. Но каким ключом, милая, отпирается сердце твое? У меня их множество. Только почти нет времени пробовать каждый. Как заставить тебя пойти со мной? А, тем паче, к англичанам?
Господа в черных шкурках не дадут вам отдышаться, голубки, как бы я ни проявлял о них заботу. Поэтому разлука вам будет полезна. Получить светлую донью будет не просто. Вот кто здесь слов на ветер не бросает. Данные обещания вполне могли затмить ей и полдень в Веракрусе, и ночи в Маракайбо… Нет, Кастингс, никуда она с тобой не пойдет, пока ты сердце свое не вынешь и на колени к ней не положишь. Лукавь, сколько хочешь... ”
***
Элисия убеждала себя, что сохранит остатки спокойствия до второй перемены блюд.
Но, подняв глаза от съестного, она вновь встретилась взглядом с сеньором гостем. И, в который раз, окунулась в ту же череду вопросов, что лишали ее покоя. “Жив. Он жив! Боже, уповаю лишь на то, что к концу вечера все прояснится. О, как он смотрит… Зачем он здесь? С миром или с войной пришел? Что он может сделать? На что пойдет? Пощадит ли нас и или просто потешится, растоптав мой хрупкий уют? Конечно, причина одна. Он здесь из-за меня…И без меня уходить, видимо, не намерен. Мадлен знает больше, она поможет. Кажется, она попалась в те же силки, что и я: глаз не сводит с Жюля”.
Новый поворот разговора ненадолго вернул Элисию к действительности. Гость и хозяин завели шутливый спор о том, что стоит выше ставить в супружестве: долг перед семьей и отечеством или любовь к жене. Такой размах беседы был неожиданным для обеих дам. Элисии был известен нрав обоих мужчин, и она совершенно не думала, что прагматик капитан и милый умница Жюль с любопытством могут обсуждать подобное.
У нас внезапно открылась пиццерия. Вот первые плоды наших трудов. Пицца на 1/6 и кусочки на 1/3. Вдохновились различными картинками и решили побаловать своих жителей в перерывах между съемками. Хотя мужчины еще продолжают ратовать за мясо. Ничего, это в перспективе.
И в самом деле, высоко ценя добродетель в любви, боги больше восхищаются, и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюбленному, чем когда влюбленный предан предмету своей любви. Ведь любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом. Платон "Пир"
Мартиника, дом де Клансе, 6 октября 1665 г.
Дневные хлопоты позади. Томительное ожидание почти отступило. Гости явились с положенным опозданием. И тем желаннее для Элисии оказались легкие шаги на лестнице. Но она могла поклясться, что ей знакома не только поступь, но и фигура спутника Мадлен, прежде не бывавшего здесь. Слуги угодливо светили пришедшим под ноги и чинно кланялись. Жюль уже приветствовал гостей, а Элисия шла всем навстречу, закрыв глаза, не веря, что голос мертвого может звучать в уютной полутьме зала…
Читать?“Мы не мудры, любимый, мы слепы. В этом зале достаточно свечей, а мы прячем глаза, как воры. Словно боимся не узнать друг друга. Поверь, это невозможно. Я тоже пила из той реки, которую ты едва не перешел. Прежними мы не будем. Посмотри на меня. Видишь, я хотела показать всем, как умирают гранды. Я почти разгадала маневр. И твое желание предоставить сцену мне. Вот она я. Восторженно смотрит Жюль, смотри и ты. Это не для вас, увы. Я ждала вестника смерти. Я почти разучилась бояться. И хоть сейчас едва ли могу ответить на твое приветствие…тебе ли меня укорять?
Видел бы ты сейчас свои глаза. Так смотрят змеи, завораживающе холодно. Будто сквозь завесу. Неужели ты стал настолько чужим? Мой свет, ты лжешь. Я сама за тихой улыбкой долго училась прятать страдание. Вот и в твоих глазах живет боль. О которой ты даже себе не поведаешь".
“Истинная дочь своего отца. Только она могла бы так изысканно и прямо встречать муэрте. Будет совершенным безумством отдавать такую прелесть кому-либо… Или ты меня боишься, душа моя? Не уверена, что я восхищен. Напротив, дорогая, восторг сделал меня почти немым. Но я не забыл испанские поклоны. И опасаюсь смотреть прямо, чтобы ты не видела моего смятения… Да, таких умников, как ты, Кастингс, любовь превращает в идиотов…Нельзя так открыто ворожить.
Что ж, француза мы с божьей помощью уберем. Нечего взирать на этот дар небесный. Пусть сейчас он почти ваш, месье, вы все равно подавитесь облаткой. Обещаю вам, мой друг, я найду способ оставить вас холостым еще на некоторое время. Пора заняться делом. А то милая птичка Мадлен сочтет меня сумасшедшим”.
“ Удивительная женщина…Еще вчера она была подавленной и угловатой. А сегодня - сияющая богиня. Откуда у нее все эти каменья и шелка? Это платье явно оплачивал не я…Загадка… Но как она хороша! И это все меньше, чем через неделю, достанется мне... Никто не посмеет сказать, что я не заслужил такой алмаз.
А гостю явно по душе такой выход. Что ж, дражайший сеньор, как бы вы ни кичились своим великолепием, а мы тоже можем принимать достойно. Да, государь мой, вы не смогли остаться равнодушным. Эта женщина растопит любой лед, сломает грани вашей надменности”.
“Всегда думала, что вечера у таких буржуа – праздник пустословия. Высокое общество претит, когда живешь в веселом доме. Но вы, господа, просто обречены на последствия этой шутки. Смотри, дорогая, как они оба привстали на цыпочки! Ну, чистый анекдот! Кого ты заставила снова играть в аристократа? Кого?! Ай, да Ричи…Ничего не поделаешь, ты должен вспомнить, как хаживал по паркету. Что, мой милый? Теперь придется изворачиваться. Проигрыш велик…Уверена, пропадешь – сам подашь себе свинец на завтрак. Улыбается углами рта. Кажется, придумал что делать. Озорник.
Ах, месье, ну что же вы растерялись? Эка невидаль, графиня…А что ей делать-то, графине этой, как не горячить вашу голубую кровь? Она в своих чертогах. И сейчас вам обоим задаст. Держитесь, чтобы не упасть, благородные вы мои! Ричард привык к шаткой палубе, а вам, драгоценный хозяин, еще предстоит ходить на ватных ногах. Только бы мой лев не взялся терзать вас сразу…Пропадут ваши зеленые глаза. И я буду держаться, чтобы не зарыдать”.
- У меня к тебе дело, Люк. Поручение очень тонкое, но простое. Лучше тебя мало кто справится. - Это еще почему? - Признайся, тебе нравится быть на виду. Причем ты всегда выбираешь такой способ, который подходит для нужного человека. Слова, жесты...Тебя можно попросить?
- Для тебя – что угодно. Ты же знаешь. Я даже не рассчитываю на награду. По крайней мере, сейчас. Говори, полечу исполнять.
- Дорогой мой, щедрый братец…Как бы я обошлась без тебя? Слушай: ты сейчас возьмешь эту записку и отправишься в дом де Клансе.
Передашь послание в руки самому хозяину. Но нужно сделать так, чтобы тебя при этом видел не только он. Чтобы всем было известно, что приходил ты. От меня. Понимаешь?
- Прекрасно. А, ежели все устроили сиесту?
- Придумай что-нибудь. Но по-другому быть не должно. Сделаешь? Очень нужно, чтобы именно тебя видели. Капитан занят?
- Он в городе. Это, видно, заговор…
- Нет, совсем нет. Просто так будет лучше. Ты сам потом убедишься. Ричарда не стоит беспокоить. Однако ему такой расклад только на пользу.
- Я понял вас, бесценная. Удаляюсь…
“Ах, если бы все получилось! Нужно понимать, что пугать хорошеньких женщин – преступление. Думаю, кое-кто после того, как явится Люк, поймет, что здесь вовсе не зло, а только шальная попытка встряхнуть”.